Александр Коренюгин - Дядя Ген и Барби

А дома Алексея ждал сюрприз — за столом вместе с ребятами сидела Ольга. Похоже, она уже рассказала собравшимся о сегодняшнем дне и сейчас выслушивала напутствие Николая Андреевича:

— Ты, Оля, постарайся, чтобы никакой истерии в обществе после ваших публикаций не возникло. Помни, Оля, о силе слова. Совсем не зря Святое Писание начинается с утверждения, что «В начале было слово».

— Полностью с Вами согласна, и к слову отношусь с огромным уважением и осторожностью. Я помню даже перевод первой строки Нового Завета — «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», — ответила Ольга.

— А я знаю другой перевод, — гнул свою линию Николай Андреевич, — «Ибо Словом спасал Господь грешный мир». Понимаешь, Оля, какую силу имеет слово? В одном случае Слово используется, как лекарство, а в противоположном — как оружие. Словом можно не только спасти, но и уничтожить. Не мне, конечно, тебя учить, но вы с Андреем постарайтесь сгладить все углы. Задача больно сложная. Есть в нашем обществе проблема недосмотренных детей и ее должны заметить. Но преподнести ее нужно крайне мудро и осторожно, чтобы в этом, же обществе не разгорелся огонь ненависти и противостояния.

— Хорошо, Николай Андреевич, — ответила Ольга, — обещаю Вам, что прежде, чем запустить в эфир или в печать какой-то материал, мы будем этот самый материал показывать и согласовывать с самыми компетентными по обсуждаемой теме людьми. Так будет правильно?

— Пожалуй, да. Так будет правильно, — Николай Андреевич повернулся к Алексею, — А у тебя, капитан, есть результат? Докладывай!

— В отчиме Алисы, Григории, я узнал бывшего курсанта института МЧС — Леню Шераша. Ты отец, наверное, тоже помнишь эту историю про Леню и преподавателя, которая оказалась сотрудником МВД и каратисткой с поясами? Тогда в институте предпринимали меры, чтобы эта история не получила огласку, но безрезультатно. Этот случай не обсуждали, по-моему, только очень ленивые люди.

— Да, помню. Но тогда он избежал наказания. А сейчас по какому случаю он привлек твое внимание? Это он убил педофила?

— Все немножко не так. Я нашел девочку Алису, и от нее узнал, что она своей маме, и, тем более, Лене-Грише ничего о Пархомове не рассказывала. Получается, что Леня, он же отчим Алисы, Григорий, педофила не убивал. Правда, даже отчимом, судя по всему, его назвать нельзя.

— Так на кой он тебе тогда сдался, этот аферист Леня?

— Пропала мама Алисы. И не просто пропала, но Леня выписал ее из квартиры на Каштановой. Ты должен эту квартиру знать. Квартира бывшего первого секретаря горкома партии, а Александра, мама Алисы, приходится внучкой покойному секретарю. Ты представляешь, сколько сейчас стоит эта квартира?

— Ну и пусть стоит! Ты-то тут причем? Тебя в ближайшее время могут арестовать, а ты разбираешься в отношениях какой-то Александры с проходимцем Шерашем.

— Папа, разреши мне все рассказать, а уж потом делай вывод — нужна мне эта Александра, или нет! Выписал Леня из квартиры Александру и ее дочь Алису без их согласия. Сделал он все руками своей сожительницы — паспортистки Центрального района Тостевой Евгении. Тебе эта фамилия ни о чем не говорит? Да-да, брат этой паспортистки тот самый Тостев, начальник паспортного отдела Центрального района.

— Да ты, что? — удивился Николай Андреевич, — Тогда, конечно, это все меняет. Но Тостев? Не могу поверить! Знаю его, как честного офицера. Продолжай!

— Да сам-то Тостев здесь может быть совсем не при делах. Сестру на самом деле любит, и всегда ей помогает. Так она и получила работу в паспортном отделе. Все остальное могла сделать слепая любовь. Для нее Леня уже стал Колей и живет он вместе с ней. Как я предполагаю, от нее он получает сведения про одиноких, безвольных или спившихся женщинах, имеющих дорогую, ликвидную недвижимость. Знакомится, обещает жениться и увозит в якобы недостроенный свой собственный особняк. А там, я не знаю, как он с доверчивыми женщинами поступает. Возможно, сначала получает от женщины генеральную доверенность на управление всем имуществом, а затем… Пока наверняка понятно, что его интересует только имущество. Следовательно, ставшие ненужными женщины должны куда-то исчезнуть. Может, своих жертв он просто оставляет в какой-нибудь глухой деревеньке, скажем, на хуторе Чертов Бор, затаривает самогоном на всю оставшуюся жизнь и забывает. Или убивает, чтобы в дальнейшем не путалась под ногами.

— Тогда давай поступим следующим образом, — принял решение Николай Андреевич, — я сейчас звоню своему командиру, все ему докладываю. А он, в свою очередь, свяжется с руководством УВД или даже МВД, пусть они разбираются с Шерашем, Тостевыми и их жертвами.