Ванесса Рубио-Барро - Смерть в поварском колпаке. Почти идеальные сливки (сборник)

– Женщины в нашей семье приучали меня играть в поваренка лет с шести. Так я познавал тонкости ремесла: как готовить медовую глазурь для рассыпчатого «сабле», правильно просеивать муку для тунисского пирога «булу», делать печенье «шеббакья» в форме розочек… как варить сахарный сироп и сколько добавить флердоранжевой воды в «катаифи», любимый мой десерт.

– Это, кажется, «волосы ангела» с миндалем? – нерешительно проговорила Лора.

– Правильно.

– Обожаю! Рассчитываю получить от вас рецепт, – заявила она, окончательно убежденная, что перед ней тот, кто ей нужен.

– Больше того – я приготовлю это блюдо специально для вас.

– Значит, дело решенное?

– Какое дело? – снова насторожился Давид.

– Я насчет последнего предложения.

– Честно говоря, не понял, в чем оно состоит.

– Мы доверим вам страницы, посвященные десертам; отныне ежемесячно рубрика «Сладости» будет подписана вашим именем – «Давид Бенайя».

– Не уверен, что справлюсь, – засомневался шеф-кондитер.

– Стоит вам напомнить о работе над книгой Жюльена?

Аргумент возымел действие. Правда, согласился он не сразу, но это было так, для формы. Долго расспрашивал об особенностях стиля, должностных обязанностях и сроках сдачи материала. Лора изо всех сил старалась его подбодрить: он сам будет выбирать темы, составлять рецепты, какие захочет, а в редактуре статей и организации съемок в студии, где для этой цели устроена специальная кухня, он может целиком положиться на Дафне Фромантен и Пако.

– Начну-ка я, пожалуй, со статьи о различных видах теста для тортов, с кое-какими «маленькими хитростями». Не могу смириться, что люди используют полуфабрикаты! И еще дам собственный рецепт кофейного торта.

Дружеское рукопожатие скрепило их сделку. На выходе из редакции секретарша вперила в Давида взгляд, очевидно, представлявшийся ей сексуальным, и округлила накрашенный рот, возбужденно взбивая челку. Он вежливо ей кивнул на прощание, вспомнив, какой совет дала ему однажды матушка, когда он покрывал тонкие слои «баклавы» миндальной пудрой: «Во всем должна быть мера: не переборщи, чтобы не затошнило».

Денек у нее выдался горячий. Лоре пришлось просматривать, править, комментировать, растягивать или сокращать десятки листов текста, отвечать на бесконечные звонки, улаживать дела с занудами, уверявшими, что им недоплатили, встречаться с теми, с кем встречи были давным-давно отложены на потом, давать нагоняй архивисту, не сумевшему отыскать материал, заказанный Дафне больше месяца назад, срочно удалять накипь из кофеварки, разбираться с внештатниками, требовавшими аванс, разыскивать бесследно пропавшие фотографии, да к тому же в кулере, как назло, не осталось и капли воды… Она зевнула так, что чуть не вывихнула челюсть.

К половине шестого совсем стемнело. Грузно-серое небо все больше наливалось свинцом, и фонари на улице Монпарнас скупо освещали блестящий под мелким дождем тротуар. Свет их, желтыми пятнами расплываясь по уличным водостокам, с трудом пробивался сквозь мглу, не меняя мрачной картины. Из окна ее кабинета можно было видеть учащихся подготовительных курсов при коллеже Станислава [23] Расположенный в Париже коллеж Станислава (College Stanislas) был основан в 1804 г. тремя священниками одного из парижских приходов; назван по имени Станислава Лещинского – прадеда правившего тогда Людовика XVIII. – подростки сидели за партами не шелохнувшись, внимательно следя за жестами преподавателя. Лора сразу вспомнила о дочери – вот бы и она была такой прилежной ученицей в суровых стенах своего лицея Генриха IV. Учебные заведения, как государственные, так и частные, где выковывались будущие таланты, отчего-то быстро приобретали удручающий вид казарм семинаристов или монастырей времен Французской республики. Лора долго стояла возле окна, наблюдая за учениками. Тяжелые, тревожные мысли вдруг начали одолевать ее, перед глазами вставали мрачные видения, над которыми словно витал призрак Жюльена Вильдье. Единственной удачей сегодняшнего дня оставалось согласие Давида Бенайя. Лора была убеждена, что их сотрудничество внесет живую нотку в работу журнала, она знала, что этому парню – трудолюбивому, креативному и нацеленному на успех, можно было доверять.

Никого не предупредив, Лора вышла из редакции, села на скутер и поехала в сторону правого берега. Оставив позади мост Каррузель и бросив быстрый взгляд на пирамиду Лувра, она едва преодолела пробку на улице Риволи, пробивая себе дорогу между неподвижными автомобилями, затем припарковалась в двух шагах от «Комеди Франсез» и продолжила путь уже пешком, осторожно протискиваясь между машинами, стоявшими в заторе на пересечении с улицей Сент-Оноре. Войдя в Луврский отель, Лора пересекла холл и свернула налево, туда, где находился бар.