Никита Серков - Гражданин N.

– Хорошо. Спасибо. Свяжемся.

Арсений двинулся со своей сумкой к служебной машине, а Виктор Демьянович углубился в свой блокнот, куда тезисно записывал то, что услышал от Арсения. Не успел он закончить, как услышал приближающиеся шаги.

– Витя, здорово!

Голос был очень знакомый, поэтому Миронов сразу же оторвался от записи.

– Не могу поверить! – расплылся в своей фирменной, но редкой улыбке Виктор Демьянович. – Лисицын! Ты как вообще здесь?!

Перед ним стоял Вячеслав Лисицын, эксперт-криминалист. Это был сокурсник Миронова, который несколько лет назад уехал в столицу, а теперь чудом оказался здесь.

– Да вот вернулся! Теперь вместе работать будем.

– Как так?

– Да вот так! – усмехнувшись, произнёс он. – Давай посидим как-нибудь вечером и всё обсудим, а сейчас…

– Обязательно, – улыбка сошла с губ Виктора Демьяновича и он снова погрузился в работу и мысли. – Что мы имеем?

– Итак, огнестрел. Полагаю, что это был ПМ. Гильз мы не нашли пока, как и самого оружия. Видимо, преступник забрал их с собой или же собрал и выбросил. Убитые… Что интересно, у обоих паспорта с собой, по ним мы и установили личности. Оба имеют супругов, но какое они имеют отношение друг к другу – неизвестно. Более того, возникает вопрос, что они делали здесь ночью? Отпечатков никаких, кроме самих потерпевших. Преступник работал, скорее всего, в перчатках и, вероятнее всего, ничего здесь не трогал. Также ничего не украдено. Всё на своих местах, бумажники, телефоны. Следов ни на траве, ни на песке тоже никаких – это всё-таки не грязь. У нас есть фотография протектора от автомобиля, который стоял вон там, – он указал на край дороги, которая проходит мимо пляжа, а затем теряется за лесным массивом, – но я сомневаюсь, что следы принадлежат автомобилю преступника. Здесь, говорят, днём бывает много людей. Так что это может быть след от шин любой машины в городе. Всё остальное позже.

– Что от себя можешь сказать?

– Думаю, мы имеем дело с тщательно продуманным убийством. Преступник не торопился и не нервничал. Он сделал это обдуманно и хладнокровно. Возможно месть супруга, например, за измену, но противоречит продуманности, возможно мы ещё о нём услышим.

– Ничего хорошего, – этим Миронов закончил разговор и начал снова записывать.

Лисицын усмехнулся, посмотрев на блокнот и оценив трепетность и резвость, с какими его нынешний коллега записывает данные:

– А у нас все без изменений. Архив!.. Ладно. Увидимся.

Миронов поднял глаза, строгим взглядом проводил своего коллегу. «А ты тоже не изменился – те же усмешки и подколы!» – подумал МВД и снова взялся за запись деталей.

Не успел он закончить, как к нему подбежал его новый помощник. Окружающие как будто сговорились не давать следователю ни единой возможности оформить важные мысли на бумаге.

– Виктор Демьянович… – он остановился, поскольку Миронов поднял вверх указательный палец, призывая к тишине.

– Продолжай, – закончив запись, сказал он.

– Так вот, я допросил патрульных. Они говорят, что, когда они приехали, здесь была свидетельница. Она утверждает, что женщина была жива и успела ей кое-что сказать. Дословно, «она прошептала „без лица… без лица“ и кончилась». Больше она ничего не видела.

– «без лица», – прошептал Миронов и снова обратился к блокноту. – А патрульные? – продолжил он.

– Патрульные приехали на вызов. Здесь все было так, как и сейчас. Они ничего не трогали – сразу вызвали скорую и опергруппу. Женщина эта сидела в кустах, сказала, что страшно испугалась, вызвала полицию и, спрятавшись, ждала их приезда. Но, самое интересное, что патрульные ехали не на её вызов.

– А на чей?

– В NN отделение полиции позвонил человек, который сказал, что это сделал он, и в точности описал место преступления.

– Любопытно, – как-то излишне вычурно произнёс Виктор Демьянович. – Молодцом, Александр. А теперь пойдём поговорим со свидетелем поподробнее.

Женщина-свидетель рассказала, что её давно мучает бессонница, и она часто ходит гулять в столь поздний час – у неё дом неподалёку. Сегодня ночью, проходя мимо озера, она наткнулась на машину, у которой было разбито стекло, и это показалось ей подозрительным, она подошла поближе. Увиденное повергло её в шок. Что произошло дальше – известно.

– Вы не заметили чего-нибудь ещё? Говорите всё, что приходит на ум, любые мелочи, – продолжал допрашивать её Миронов.

– Сейчас… – собираясь с мыслями, сказала женщина – она все ещё отходила от пережитого страха, который явно выбил её из состояния постоянного комфорта и сердобольности и заставил при рассказе ещё сильнее налегать на и без того резкий южно-русский говор. – Ничего особенного… Хотя было кое-что странное. Минут за десять до того, как я обнаружила машину, я шла по этой же дороге в той стороне, – она указала в сторону города, туда, где начиналась эта дорога, там был густой лес, – мне навстречу ехала машина. Она ехала очень медленно и остановилась метрах в пятидесяти от меня. Машина была тёмная, а фары светили ярко, я не могла ничего разглядеть. Я не склонна к пугливости, но это меня встревожило. Я остановилась, и мы с машиной простояли так секунд двадцать-тридцать, а потом она резко тронулась и уехала…