Валерий Гусев - Операция «Бременские музыканты»

Во дает! Распорядился!

– Нынче заселяться будут, - продолжал сторож, выбирая репьи из густой шерсти своего пса Разбоя. - Надо им свет провесть.

Не получив никакой информации, кроме мрачного пророчества, мы вернулись домой.

А в середине дня и правда в поселок въехали черная иномарка с черными стеклами и длинная фура. Мы, конечно, подобрались поближе к дому, и когда из легковушки вышел его новый хозяин, предложили ему свою помощь.

– Вот уж ни к чему! - высокомерно отказался он. - У меня своих людей достаточно.

На вчерашнее ночное привидение он совсем не был похож. Низенький, крепенький, как грибок, и не прихрамывает. Кто же тогда там бродил?

Мы еще немного постояли, поглазели, как выгружают фуру, пока нас не прогнали, и пошли обедать.

По дороге Лешка сказал:

– Какой-то странный у них переезд.

– Ты о чем? - не понял я.

– Мебели почти не привезли. Одни какие-то коробки. На чем они жить-то будут? Ну, сидеть, лежать. На коробках?

Да нам-то какое дело? Мы и сами на одних раскладушках живем.

Но мы еще не знали, что с этой минуты оказались в самом центре загадочных и опасных событий. Что с этой минуты началась, как писали в старых романах, «история, леденящая кровь».

А дня через два, когда мы отправились в овраг, чтобы набрать там по приказу мамы щавеля к обеду, произошла ужасная вещь.

Мы проходили мимо Мрачного дома. Первый этаж у него уже выглядел нормальным - даже занавесочки появились и трепетали под ветром в распахнутых окнах.

Из одного окна доносился до нас какой-то сердитый разговор. Даже больше похожий на ругань и угрозы.

И мы уже почти прошли мимо, как вдруг в доме раздался дикий крик, полный боли и ужаса:

– Не надо! Не надо! Я ничего не скажу!

А потом - тишина. И кто-то спросил густым голосом:

– Это все?

И ему кто-то мрачно и хрипло ответил:

– Да, это конец.

– Неплохо…

Опомнились мы уже на дне оврага. Под густым кустом. Спрятались.

– Надо в милицию сообщить, - сказал Алешка. - Может, они кого-то там убили. Или пытали! - Он широко распахнул глаза. - Ну и домик!

– Пошли, - согласился я.

Мы выбрались на другую сторону оврага и направились в поселок, в милицию. Но нам повезло - почти сразу мы встретили по дороге нашего участкового. Он был молодой и веселый. Правда, еще неопытный. Мы с ним уже были немного знакомы.

– Вы куда, братцы? - спросил он нас с улыбкой.

– Мы к вам, - ответил я.

– Что-нибудь случилось?

– Мы правда не знаем… Но в этом доме, в недостроенном, что-то нехорошее произошло…

– Так. А конкретнее? - Участковый перестал улыбаться и насторожился.

– Там кто-то кричал. Будто его убивают. А потом кто-то говорит: «Это конец!» И все стихло.

Участковый нахмурился. И решительно сказал:

– Пошли. Проверим. Когда это произошло?

– Только что. И мы сразу в милицию побежали.

– Правильно сделали. - Участковый шагал широко и решительно. Мы едва за ним поспевали.

Недалеко от дома он переложил пистолет из кобуры в карман и сказал:

– Зайдем все вместе. Будто просто так.

Дверь нам открыл новый хозяин. И больше в доме никого не было. А кто же здесь орал и разговаривал?

– Добрый день, - вежливо поздоровался наш милиционер и представился: - Участковый инспектор Ростовцев. Зашел познакомиться. Такой у меня порядок. А это мои помощники. - И показал на нас.

– Здравствуйте, - ответил хозяин и наклонил голову: - Грибков Степан Андреич. Заходите. Милости прошу. А с молодыми людьми мы уже немножко знакомы.

– Хороший дом будет, - похвалил участковый, осматриваясь. - Руки приложить - дворец получится.

– Мне тоже нравится, - усмехнулся Грибков. - Что-то в нем есть романтическое.

– А можно посмотреть? - Участковый не скрывал своего любопытства. - Я ведь тоже строиться собираюсь.

И мы обошли весь дом, глазея по всем сторонам. Но нигде не было следов пыток, луж крови и спрятанных трупов.

Даже мебели почти не было - только какая-то дачная: складные стулья, столик и тряпочное кресло.

Показывая нам комнаты, хозяин все время посмеивался, будто знал что-то такое веселое. И наконец раскрылся.

– Товарищ инспектор, - улыбнулся он, - не будем взаимно хитрить. Вас, наверное, соседи вызвали? Так? Решили, что в моем доме что-то произошло?

Участковый кашлянул и сознался:

– Примерно так. Сообщили, что в доме слышны ужасные крики. Вы уж извините, но мой долг - проверить поступивший сигнал.

– Да, я все понимаю и не в обиде на вас. И все вам объясню. - Грибков говорил немного смущенно, будто банку варенья украл у своей любимой бабушки. - Просто и доходчиво: я большой любитель всяких ужастиков на видео. Такая уж у меня слабость. И видно, увлекся, включил звук на полную громкость. Обещаю впредь не нарушать тишину дачной местности.