Николай Леонов - Условно-досрочное убийство

Не менее интересен оказался и Владимир Бобков. На взгляд Гурова, парень вел себя уж больно нарочито открыто. И явно из кожи вон лез в желании понравиться. Такое поведение характерно для людей, которым есть что скрывать. Но не только это привлекло внимание Гурова к Бобкову. После встречи с ним он успел пообщаться с его работодателем, солидным бизнесменом по фамилии Ерохин, и вот тут всплыли некоторые факты, которые сам Бобков предпочел утаить.

О владельце единственного в районе «илососа» Ерохин отзывался, мягко говоря, с прохладцей. Да, машиной владеет. Да, в штате состоит и даже пользу организации приносит. Иногда. Гуров попросил пояснить последнее высказывание. Ерохин нехотя подчинился. Оказалось, что Бобков работает по своему собственному графику и не всегда принимает в расчет запланированные организацией заказы. Вовчик Боб, как называл его Ерохин, питает слабость к алкоголю и деньгам. Чуть только нарисуется заказ поприбыльнее, он бросает все и катит по своим делам. Из-за этого у Ерохина не раз случались стычки с «кинутыми» заказчиками, и всякий раз ему приходилось выкручиваться, рискуя потерять крупный заказ. Но ничего с этим он поделать не мог, так как приобрести машину в личное пользование свободных средств не хватало. Покупка «илососа» — дело не копеечное.

Когда Гуров поинтересовался, откуда у молодого парня подобные сбережения, Ерохин удивил его во второй раз. «Кто их знает, уголовную братию, — выдал он. — Может, наворовал, а может, «общак» посодействовал. У них там свои законы». Гуров начал расспрашивать дальше. Тут-то и вскрылось, что молодой общительный парень в прошлом отбывал наказание в местах не столь отдаленных. Вышел, правда, за примерное поведение, не досидев срок, но это, по мнению Ерохина, дела не меняет. Уголовник — он и в Африке уголовник. Поднять дело Бобкова большого труда не составило. Попал в колонию Вовчик Боб, будучи двадцати двух лет от роду. Не за что-нибудь пустячное, за убийство. В запале ссоры насмерть забил коллегу по работе. Адвокат настаивал на том, что убийство Боб совершил в состоянии аффекта, но прокурором это утверждение было опровергнуто. И пошел Вовчик по статье в колонию строгого режима. Правда, с момента освобождения прошло шесть лет, но для Ерохина он так и остался уголовником.

Пока Гуров размышлял, на ком из двоих, Сикайло или Бобкове, остановить свой выбор, зазвонил телефон.

— Товарищ полковник, принимайте доклад, — усталым голосом произнес Жаворонков.

— Что-то стоящее нарыл?

— Не особо. Информации по Уланову мало, пришлось кое-кого из знакомых подтянуть, так бы вообще ничего не нашел, — ответил Жаворонков. — Биография у майора скудная. Сразу после учебы был принят в рядовое отделение полиции при Краснодаре. Проработал там пару лет, после чего попросил перевод в мужскую исправительную колонию. По слухам, проштрафился тем, что тряс деньги с ларечников. В деле, естественно, это не отображалось. В колонии проработал и того меньше, что-то около полугода. Оттуда был переведен в районный поселок, где и трудится до сего дня. Если верить все тем же слухам, из колонии ушел не по доброй воле, был уличен в том, что за определенную мзду подписывал заключенным разрешения на свидания. В обход начальства, разумеется. То, что попал на нынешнее место работы, чистая случайность. Кто-то из Краснодарского управления пожалел парня, пристроил на «теплое» местечко, иначе лишился бы парень погон.

— В колонии, говоришь, — задумчиво протянул Гуров. — Это случайно не в Двубратском?

— Так точно. Что, зацепка появилась? — догадался Жаворонков.

— Возможно, — уклончиво ответил Лев. — Есть тут у меня один фрукт, в той же колонии срок отбывал.

— Пробить человечка?

— Не нужно. С этим я сам справлюсь. Спасибо за помощь, Валера.

— Обращайтесь. — Жаворонков дал отбой.

Гуров отставил в сторону стакан с янтарной жидкостью и вслух произнес:

— Вот вам и слова полоумного. Совпадение, не совпадение, а факт занимательный. Интересно, что будет дальше. Теперь осталось решить, как лучше действовать. Наш откровенный друг Бобков может оказаться не таким простым.

Он принялся размышлять. Как спровоцировать Бобкова на решительные действия? Заявить в открытую, что подозрение пало на него, предъявив вымышленного свидетеля? Потребовать выдать подельников? Вряд ли сработает. Парень был в зоне, законы знает. Отправиться к Уланову и потребовать отчета от него? Тоже нет. Уланов не дурак, вывернется, доказательств-то у Гурова нет. Да и стройной версии произошедшего в Крымском районе тоже нет.