Марк Олейник - Миг. Пьеса

Ева.Наших, конечно, больше жалко. Все вы такие бедняжки.

Дина.У бедняжки пустые кармашки.

Свет во второй половине еще усиливается, и становится видно, что на диване лицом к столу, за которым происходит разговор, сидит мужчина в белой рубашке. Голова опущена, лицо закрыто ладонями. В комнату входит Бранин.

Бранин (воодушевленно). Здравствуйте, друзья! Я вижу, все общество в сборе. (Раздевается.) Что обсуждаете?

Коля.Превратности судьбы.

Дина.Дудки! Мы обсуждаем, как выглядит ваш так называемый гость. Мнения разошлись. Если сложить все вместе, то получится пылкий борец за неведомые идеалы, инженер с гитарой в руке и длинными ресницами. Хотя я буду настаивать, что он жулик. И зря вы его пустили. В сотый раз повторяю – взрослым мужчинам нельзя давать ничего бесплатно. Рекомендую пересчитывать ложки. В широком смысле, конечно.

Бранин (смеется). Ну, это ты хватила! У нас ему и брать-то нечего. Разве что какой-нибудь труд по социологии или философии. На что они ему?

Кревс (кивает) . Ну да. Я ведь уже сказал, что он инженер.

Ева (обращаясь к своему мужу). А ведь ты тоже когда-то немного учился на инженера, правда?

Дина.И бросил. Небось, потому, что деньги зарабатывать надо было? Хотя государству просто надо было тебя поддержать, а не привозить неизвестного чужака. Надо поддерживать своих, а не сомнительных личностей с юга.

Бранин.Это очень интересно. (К Дине.) А почему ты решила, что он… м-м-м… недостойный человек?

Коля.Ей не понравились его глаза, хотя это ошибка.

Дина.Да при чем здесь глаза?! В доме живет неизвестный. Это не человек – это ящик Пандоры. При том что этот ящик еще и с религиозной начинкой, скорее всего.

Кревс.Внутри, полагаю, там все как и у нас. Потом, мы по возможности проверяем принадлежность приезжих к радикальным организациям.

Коля (со страстным недоумением). Как можно не доверять людям?

Дина (обрушиваясь). Можно и нужно! Вы все не хуже меня знаете, что такое исламский радикализм. А если вы, мой милый, поглядите вокруг, то поймете, что не все так стерильно, как вам, возможно, кажется! Вокруг полно и просто проходимцев – здесь, вокруг нас. (Обращаясь к Бранину.) Вот скажи мне, будь любезен, будучи знаком со многими людьми, всех ли бы ты впустил даже не в собственную квартиру, а в страну, будь твоя воля?

Бранин (хохочет). Ты права, я знаю таких субъектов, которых я бы и на пушечный, на любой другой выстрел не подпустил бы!

Все начинают говорить, перебивая друг друга, текст – отрывки предыдущих фраз. Свет во всей комнате полный. Человек в белой рубашке по-прежнему сидит, закрыв лицо руками.

Ирена (громко). Подождите! Я прошу вас!

Ева (взволнованно). Что случилось? Он признался тебе, что он террорист? Поэтому тебе плохо?

Ирена.Все в порядке. Мне хорошо. Просто я каждый день занимаюсь с ним языком, а сегодня он сказал, что немного учил его прежде.

Кревс.Да, об этом он указал в анкете.

Дина.Прелестно. Значит он нас не только слышал, но и понимал. Может быть, его вообще к нам заслали?

Ева.Да? А зачем? Он хочет сделать нам что-то плохое?

Бранин.Ничего страшного. Мы его приняли, мы им интересуемся, мы ему не враги. А если у него такие прекрасные успехи, тем лучше. Надеюсь, что на дне рождения нам удастся с ним наконец поговорить откровенно. И узнать получше. Увидеть его настоящее лицо.

Человек резко встает, поворачивается к залу, его руки падают, и в тот же миг свет в комнате гаснет.

Конец третьей сцены

Прежняя гостиная. Стол, стоящий в центре, украшен приборами и цветами. В комнате Ирена и Бранин.

Ирена.Кажется, все готово. И почему мне праздник всегда напоминает разгром?

Бранин (подходя и обнимая). Потому что порядок усиливает хаос. Вернее, он его обнаруживает. Взлет обнаруживает падение. А глубина – мелководье.

Ирена.Единство и борьба противоположностей. Но ведь хаос первороднее. Мне кажется, что он появился раньше порядка.

Бранин.Конечно, ты права. Только там был другой порядок. В том «раньше».

Ирена.То есть ты хочешь сказать, что порядок всегда существует?

Бранин.Ну, конечно. Просто не всегда его видно с первого взгляда.