Чингиз Абдуллаев - Английский бульвар. Тверской бульвар

– Я говорил, что все будет нормально, – бормочет Цирил, – все получилось, как мы хотели.

– Она поверила?

– Конечно, поверила. Арчи рассказал ей, что Сибилла всю ночь провалялась на твоей яхте. Симона приехала поздно, и ваша яхта уже отправилась в обратный путь. А телефон у вас был отключен. В общем, все прошло так, как должно было пройти. Арчи подтвердит хоть под присягой, что он видел Сибиллу на твоей яхте.

– Хорошо, – задумчиво говорит Алессандро. – Ты знаешь, эта дура вчера накупила себе таких дорогих нарядов, что я даже испугался. Не исключено, что потратила все свои деньги. Приобрела в бутиках кучу новых вещей. Эта дурочка действительно думает, что я могу влюбиться в такую корову.

– Ты с ней спал?

– Конечно. Иначе она бы мне не поверила. Ничего особенного. Пылкая женщина, давно не спавшая с мужчинами. Если учесть ее возраст, то она еще достаточно подвижна. Мне было интересно, как она будет себя вести. Ничего особенного. Хватала меня за уши, шептала какие-то слова. Я заметил, что у нее было очень красивое белье. Наверное, купила, чтобы произвести на меня впечатление.

– Какое белье? – не понимает Цирил.

– Нижнее белье. Она заплатила за эти трусики не меньше ста долларов. Приятно было пощупать. Мне нужно было ее раздеть, чтобы потом заставить надеть одежду Сибиллы.

– Судя по ее большому заду, ты должен был получить удовольствие.

– Это ее единственное достоинство. После моих девочек быть с такой старухой – все равно что пить грубое крестьянское вино после вермута. Но, в общем, было неплохо. Я ожидал худшего, – Алессандро криво ухмыляется. – Но одну небольшую ошибку я все-таки допустил. Оставил свой мобильник включенным, когда она вошла в рубку. И именно в этот момент позвонила Симона. Но я быстро вернулся и отключил аппарат.

– Если бы она ответила, все могло сорваться, – нахмурился Цирил.

– К счастью, она оказалась достаточно робкой. В этом отношении нам повезло. Если бы вместо нее была Сибилла, та бы обязательно ответила. Не задумываясь. После того как наша знакомая приняла душ, я дал ей одежду Сибиллы и приготовил для нее наш фирменный «коктейль». Она его выпила и сразу начала засыпать. Я устроил ее на палубе. Остальное ты видел. Когда вы с Арчи громко приветствовали нас, мы с ней целовались. Я покорно изображал страсть. А эта дурочка отвечала мне даже в полусонном состоянии. Уже позже, на глазах у всех, я понес ее в постель. А потом мы отплыли в Монако.

– Арчи говорил, что у вас романтическая любовь, – недобро усмехнулся Цирил.

– Пусть все так и думают. Два билета я купил, заплатив своей кредитной карточкой, чтобы можно было проверить. Чек лежит у меня в кармане. Когда в больнице будут производить опись вещей, ты должен обратить внимание на копию счета. Ее должны обязательно внести в протокол.

– Можешь не беспокоиться, – кивнул Цирил, – все сделаем как нужно.

– Хорошо. Теперь нужно решать, что делать с этой русской особой. У нее в Ницце никого нет, она никого не знает. Собирается звонить в Москву и рассказать о яхте, на которой отдыхала. Поэтому лучше не тянуть…

Он замолчал, выразительно взглянув на Цирила.

– Сегодня ночью? – уточнил Цирил, глядя перед собой.

– Да, – кивнул Алессандро, – не будем откладывать. У меня сохранится прекрасное воспоминание об этой наивной дурочке. Выгонишь ее с яхты сегодня днем. Чтобы она успела вернуться в Ниццу, позвонить домой, рассказать, что живет в отеле. А вечером можно ее навестить. Никто не свяжет ее убийство с нашей историей. Ты меня понял?

– Все сделаем, – Цирил посмотрел на спутника. – Опять под маньяка?

– Зачем ты это спрашиваешь? – резко ответил Алессандро. – Это не моя часть работы.

– Вы были близки. Я думал…

– Не нужно думать, Цирил. Сделайте свою работу аккуратно и чисто. А как там получится, меня не касается. Для этого мы с тобой разрабатывали операцию столько месяцев. И ничего больше не говори мне об этой русской. Ее никогда не было в моей жизни. Ты понял? Ее никогда не было.

Цирил сжал губы и молчал. Он все понял без лишних объяснений.

Я лежу в каюте уже четвертый час. Иногда я выхожу на палубу, чтобы увидеть безмолвного Джефа, который устроился в рубке и, кажется, вполне доволен своим существованием. Хоть бы здесь была какая-нибудь газета или журнал. Официант давно все убрал со стола. Я чувствую, что начинаю нервничать. Отсюда до Ниццы минут пятнадцать – двадцать езды, даже меньше. Столько же обратно. Алессандро говорил, что вернется через два часа. Прошло уже больше четырех, а его все нет. Спрашивать что-либо у Джефа бесполезно. Он лежит, как истукан, и даже не смотрит в мою сторону. Когда мои часы показывают три, я понимаю, что больше не могу лежать спокойно. Но с другой стороны, я помню, что обещала Алессандро подождать его. Он мог задержаться в Ницце. С деловыми мужчинами так бывает, потому не нужно нервничать. Тем не менее спокойно валяться – не в моих правилах.