Наталья Александрова - Венец скифского царя

Но это было бы еще ничего, если бы не свекровь. Единственным сильным качеством в характере мужа было то, что он обожал свою маму. И мама этим беззастенчиво пользовалась.

Она объявила себя больной, и муж, разумеется, поверил и еще заставлял Веру покупать дорогущие лекарства. От консультации врачей свекровь упорно отказывалась – ясное дело, те скажут, что болезни ее все выдуманные. Уж Вера-то видела ее насквозь, уж она-то разбиралась, болен человек или просто придуривается.

Свекровь ходила по дому с палкой, постоянно громко стонала и жаловалась то на спину, то на голову, то на сердце, дескать плохо, плохо, в глазах темнеет. На предложение Веры вызвать «Скорую» свекровь отказывалась – ничего, отлежусь, говорила она слабым голосом и поднимала глаза к потолку.

Иногда свекровь выходила гулять. Она ковыляла, артистично опираясь на палку, сгорбившись, едва переставляя ноги и то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть.

Но это продолжалось только до того места, где дорожка переставала просматриваться из окна. Свекровь не знала, что Вера как-то не поленилась и выскочила на лестницу, где из пыльного окошка видела, как свекровь, выйдя из поля зрения, зажала палку под мышкой и пошла бодро и уверенно, как все прочие люди.

Говорить обо всем мужу было бесполезно, сделала Вера однажды такую глупость, так такого наслушалась. И свекровь немедленно устроила себе сердечный приступ, опять-таки обошлись без «Скорой», все исключительно на словах.

Вот потому-то Вера и завидовала Катьке, что они оба ей дико осточертели.

Сейчас противный голос внутри напомнил ей, что завидовать нехорошо, что вот чем ее зависть Катьке обернулась. Вера от голоса отмахнулась – у каждого своя судьба, значит, Катьке на роду написано было вот так умереть.

Вера посмотрела на часы и охнула. Она должна была быть дома полтора часа назад! И накормить свекровь завтраком, потому что та назло и с кровати не встанет.

Господи, неужели ей это на всю жизнь?

Вера уже видела впереди ворота больницы, как вдруг с боковой дорожки выскочила блондинка в голубой форме медсестры. Волосы у блондинки были тщательно уложены, а губы густо накрашены ярко-алой помадой. Вера тотчас расстроилась, представив, какой у нее ужасный вид после суток дежурства – бледная вся, как больничная простыня, а глаза красные от недосыпа.

Блондинка схватила Веру за руку.

– Слушай, ты с ортопедического? – спросила она, слегка задыхаясь. – Что у вас там случилось, убили кого-то?

– Сменщицу мою, Катю, – машинально ответила Вера и сделала грустное лицо, – представляешь, шел себе человек на работу, ничего такого не ожидал, и не рано даже, она всегда опаздывала, а тут вдруг… в общем, зарезали ее.

– С ума сойти! – ахнула блондинка и прикрыла рот рукой. – И никто ничего не видел? Там же с остановки народ прямо прет – и мы, и посетители…

– Да она не с той стороны шла, – неизвестно зачем принялась объяснять Вера, – она через дырку в заборе всегда проходила, потом по тропиночке, она вон в том доме живет… жила… ей до работы всего ничего, не больше пяти минут.

Тут до нее дошло, что Катьки больше нету, что не на кого будет ругаться и не у кого будет стрельнуть сигаретку, когда совсем припрет и хочется или сбежать из дому или придушить свекровь подушкой. Вере стало нехорошо, она пошатнулась и помертвелыми губами отвечала еще на вопросы блондинки, потом опомнилась, сообразив, что та спрашивает из любопытства, а Вере лясы точить некогда, а то свекровь при встрече ее на завтрак съест.

Блондинка проследила, как Вера скрылась за воротами, затем отошла в сторону и достала мобильный телефон.

– Я тебя поздравляю, – насмешливо сказала она в трубку, – твои уроды опять облажались. Они убили не ту девицу. А вот так, – ответила она на заданный на том конце вопрос, – Катя-то она Катя, и работала в этой больнице в ортопедическом, да только жила прямо напротив, в пятиэтажке зачуханной. И сам посуди, стала бы она ночью глубокой с работы куда-то ехать? Наврала все та девка водиле, что медсестрой работает, чтобы он с нее денег поменьше взял.

Блондинка замолчала, выслушивая ответ, потом снова заговорила:

– Ну да, с Катькой этой она явно знакома была, да только теперь у нее ничего не спросишь… Вот так вот… Не знаю, менты этого идиота слесаря взяли, который тело из щитовой на дорожку перенес. Не иначе, на него все и повесят… это уж не моя забота…

Блондинка убрала мобильный телефон и пошла к воротам, где на стоянке была припаркована машина. Никто не обратил на нее внимания – ну вышла сестричка по делу, забыла что-нибудь. Там таких, как она, не одна сотня.