Юлия Алейникова - Клад последних Романовых

– Но ведь большевики не собираются… Ведь семье не грозит… – Клавдия Михайловна несколько раз начинала и никак не могла закончить своего вопроса.

– Нет-нет, что вы, – поспешил заверить ее полковник. – Ничего подобного. Просто это еще одна попытка унизить, оскорбить. Проявление их классовой нетерпимости.

Трудно было сказать, успокоили его слова Клавдию Михайловну или нет, поверила она им? Сам Евгений Степанович не верил.

13 (26) апреля 1918 г. Тобольск

Предрассветная тьма окутывала возки, на которые в спешке, кое-как грузили багаж. Княжны с бледными, встревоженными лицами наблюдали за погрузкой, императрица, собранная, осунувшаяся, давала последние наставления Татьяне. Доктор Боткин, напоследок осмотрев захворавшего наследника, простился с ним и, прихватив саквояж, поспешил вниз по лестнице.

Бывшего самодержца, Александру Федоровну и Великую Княжну Марию увозили в Москву. Ольга, Татьяна, Анастасия с доктором Деревенько оставались до выздоровления Алексея, у которого после случайного падения и вследствие гемофилии отказали ноги.

Все было погружено, отъезжающие полностью одеты, теперь последние слова и объятия, и пора в путь.

– Прощайте, Евгений Степанович, – обняв полковника, проговорил Николай дрожащим от волнения голосом. – Берегите наследника и девочек. Я очень рассчитываю на вас. – И добавил едва слышным шепотом: – Не забудьте моего поручения. Если с нами что-то случится, передайте все любому из членов семьи.

Ответить толком Евгений Степанович не успел, вошел комиссар Яковлев, и он лишь кивнул Государю.

Исчез за воротами последний возок, в доме наступила печальная тишина.

– Петр Андреевич, – подошел к гувернеру наследника полковник, – мне нужно с вами переговорить, дело крайне важное.

Пьер Жильяр, Петр Андреевич, как называли его в семье, был преданным Государю человеком. И вместе с полковником, дворецким Чемодуровым и писарем Его Величества Кирпичниковым помогал выносить из дома ценности, составлял описи, искал доверенных людей. Теперь, после отъезда Государя и свиты, из посвященных они остались вдвоем.

– Слушаю вас, Евгений Степанович, – подошел к нему Жильяр, привычно поправляя пышные усы.

– Государь с государыней отбыли и вряд ли вернутся. Как только наследник выздоровеет, увезут и его. Что дальше ожидает семью, остается только гадать, да и наша с вами судьба весьма туманна.

– К чему вы клоните, Евгений Степанович?

– Сейчас о местах хранения сокровищ известно ограниченному кругу лиц. Сами хранители знают лишь о порученной им части сокровищ. Вся картина полностью известна вам, мне и Государю, – очень обстоятельно объяснял свою мысль Евгений Степанович. – Учитывая зыбкость нашего положения, не будет ли надежнее доверить тайну сокровищ лицу, полностью преданному Императорской семье и долгу и не подвергающемуся опасности. А возможно, и нескольким лицам. Кругу посвященных. Возможно, разделить между ними сведения о хранении царских сокровищ. И лучше, если лица эти будут находиться как можно дальше от Тобольска. Что вы об этом думаете?

– Что ж, в этом есть смысл. Как вы справедливо заметили, наше с вами будущее крайне зыбко, нельзя поставить порученное нам дело в зависимость от нашей жизни или смерти. Давайте найдем хранителя тайны. Человека, которому мы сможем доверять. Человека, преданного Их Величествам. У вас есть такой на примете? – вскинул взгляд на полковника Жильяр.

– До Февральской революции и назначения в марте семнадцатого года комендантом Александровского дворца и до высылки из Царского Села Августейшей Фамилии я был простым боевым офицером, поэтому малознаком с окружением Их Величеств. Так что я полностью полагаюсь на ваш выбор и ваше мнение.

– В таком случае я должен подумать. К тому же надо решить, как передать доверенному лицу сведения. Мне это представляется делом рискованным, – задумчиво проговорил Жильяр.

– Согласен. Но тянуть с этим вопросом не стоит.

Они пожали друг другу руки, словно заключив договор, и полковник, кивнув на прощание Жильяру, поспешил покинуть комнаты семьи.

Но ничего они предпринять не успели. Самочувствие Алексея Николаевича улучшилось, и его вместе с сестрами решили переправить в Екатеринбург. С ними отправился и Жильяр. Отряд Особого назначения был расформирован за ненадобностью, часть солдат отправили сопровождать Великих Княжон и наследника в Екатеринбург, остальных передали в распоряжение Совета. Полковник Кобылинский был освобожден от занимаемой должности, в Екатеринбург его не взяли.