Юлия Алейникова - Клад последних Романовых

Такое случалось часто, и маму подобное заявление насторожить не должно. В любом случае она не сможет ее прочесть, разве что тисненое название, да и то, учитывая витиеватость шрифта, вряд ли. Мама у Полины ослепла. Глаукома, что б ее! Слава богу, мама успела доработать до пенсии, прежде чем полностью потеряла зрение, иначе им бы пришлось еще сложнее в материальном плане. Полинина мизерная зарплата позволяла разве что с голоду не умереть, не более. Так что мамина пенсия, а на пенсию она ушла в должности завлабораторией, была им очень кстати.

Иногда Полина задумывалась: а как бы им жилось, не потеряй мама зрение? Может, тогда Полина смогла бы выйти замуж, создать семью, потому что мама, которая от всей души хотела дочери счастья и мечтала о внуках, не цеплялась бы за нее так отчаянно, хотя и бессознательно. Не боялась бы остаться одна. Не была бы так зависима и беспомощна. Полина вздохнула и отогнала бесполезные, глупые, несправедливые мысли. В ее неустроенности виновата лишь она сама. Глупая, пугливая, закомплексованная идиотка. Ведь предлагала же ей Алиса Семенова перейти на работу преподавателем в Академию тыла и транспорта. Уговаривала!

– Полина, да ты что! О чем тут думать? У нас девяносто процентов мужиков на десять процентов баб. Хочешь препода выбирай, хочешь слушателя. Это же офицеры! Они Академию заканчивают, у них перспектива! Генеральшей станешь. Да у нас все замуж выходят, и кривые, и косые, и тупые. Всех разбирают, уж можешь мне поверить.

Но Полина испугалась девяноста процентов мужчин в военной форме, кирзовых сапогах, с большими перспективами и осталась сидеть в районной библиотеке с Антониной Ивановной и Инной Яковлевной. Без перспектив, без денег, зато в тишине и покое. И без мужчин. Потому как в их библиотеку мужчины моложе шестидесяти не заглядывали, а другой возможности познакомиться у нее не было, потому что из-за мамы она посещала лишь продуктовые магазины и аптеки.

До заветной книги Полина добралась лишь перед сном.

Она закрыла дверь в комнату, включила настольную лампу, достала из ящика стола большущий русско-французский словарь, уселась за свой старенький письменный стол и – здесь ее сердце пропустило от волнения один удар – открыла книгу.

Прежде чем вчитываться в заковыристый текст, Полине захотелось просмотреть названия глав и рассмотреть многочисленные, яркие, проложенные папиросной бумагой иллюстрации.

Иллюстрации были странные. Не в смысле исполнения или сюжета, а в смысле воздействия на нее.

Например, на первой картинке была изображена соблазнительно изогнувшаяся женщина с пышными белокурыми волосами, в алом, напоминающем греческие туники одеянии. Она как вспышка пламени выделялась на темном фоне. Полина присмотрелась – то ли это был лес, то ли сад, но определенно что-то растительное за спиной женщины угадывалось. Ничего пошлого или откровенного в картинке не было. Женщина даже не была обнажена. Но Полина вдруг ощутила, как по коже пробежали мурашки, а от пристального взгляда нарисованной красотки она покраснела, настолько бесстыдным и откровенным он был.

Полина поспешила перевернуть страницу. Но на прочтении заглавия сосредоточиться не удалось, и она перелистнула следующую страницу в поисках иллюстраций. Теперь та же блондинка стояла к ней спиной, не то на краю башни, не то на краю обрыва, и искоса через плечо смотрела Полине прямо в глаза с чарующей, но какой-то порочной улыбкой, словно манила в полет.

Полина почувствовала, что ее губы приоткрываются в такой же зовущей улыбке, наливаются страстью, становятся пухлее. Ресницы томно опустились на глаза, а вся она словно налилась невидимой силой. Боже, просто мистика! – усмехнулась самой себе Полина. Но и усмешка эта была исполнена неги и томности.

Полина листала книгу и чувствовала, как наливается неведомой ей искусительной силой, даже грудь ее округлилась, увеличилась, соски налились и стали выпирать из бюстгальтера. Да что же это такое? Полина не выдержала, вскочила со стула и подбежала к зеркалу. На нее смотрело ее обычное отражение. Русые волосы, подстриженные каре, зеленые глаза, ресницы, нос, рот, шея. Все как всегда. Пожалуй, только румянец на щеках не обычный, а какой-то горячечный.

– Вот ведь дурочка, – усмехнулась Полина. – Нафантазировала, напридумывала.

Она вернулась за стол и прочла следующее: «Улыбайся легко, губ не размыкая, и улыбка твоя должна нести тайну, а глаза страсть. На кавалера смотри издали, коротко, словно стрелу пускаешь. Обожги взглядом. Пообещай. Обмани. Когда подойдет и заговорит, в глаза прямо не смотри, лишь искоса из-под ресниц, бросай кроткие взгляды. Кротость притягивает, откровенность отпугивает. Тайна – главное оружие женщины».