Виктория Платова - Ловушка для птиц

– Так о чем спросили?

Паша картинно повернулся в сторону Макса и столь же картинно поскреб подмышку, а уж что там у него под мышкой… Очевидно, трусоватый парикмахер вообразил себе десятизарядный кольт в кобуре. Оттого и произнес едва ли не скороговоркой:

– Где купить билет на ваши выступления? На выступления той девушки в смысле. И что я мечтал бы побывать. Вот и все.

– А она?

– Засмеялась. Сказала, что даст знать когда.

– А вы?

– А мы – вот. – Вклинившийся Алекс снова изобразил не лишенный жеманности воздушный поцелуй.

– И пошли за вкусняшками?

– Да.

– Когда это было?

– Месяц назад. Примерно так.

– Значит, в ноябре, – тут же прикинул Паша. – А когда видели ее в последний раз?

– Это, наверное, и был… Один из последних, – осторожно заметил Макс, скосив глаза на Алекса. – Так, Буся?

– Что-то вроде того, Буся.

– Ладно. В связи со скрипкой она ничего не упоминала? Консерваторию там… Оркестр какой-нибудь?

– Не упоминала. Она вообще почти не разговаривала. Привет-пока. Улыбалась иногда при встрече. Это всё.

– Кто-нибудь ее сопровождал?

– Куда? – не понял Алекс.

– Э-э… Обычно она была одна или со спутниками?

– Спутники типа вас? – снова вклинился Макс.

Парень, имеющий виды на девушку-скрипачку. Именно так изначально представился Паша, и Макс этого не забыл. Да и зачем ему забывать, как «лейтенант Однолет, уголовный розыск» накосячил с дешевым театральным представлением?

– Вообще спутники. Любые. Мужчины, женщины, дети. Собаки, кошки. Возможно – ручная ящерица. Игуана.

– Ничего похожего, – сказал Алекс.

– Ничего, – подтвердил Макс. – Только скрипка, и то – один раз. В кафе… когда мы ее видели, она тоже была одна.

Нужно признать, что на вопросы Буси отвечали довольно толково, без излишних нервов и метаний. И вообще, они как-то разом успокоились, физиономии их разгладились, бороды и прически снова улеглись волосок к волоску. Первый шок прошел, да и сам Паша Однолет оказался не инфернальным людоедским злом на манер доктора Лектора (еще бы – успел постричься, прикинувшись простачком, а потом та-акое выкатил с особым цинизмом!).

Не злом – представителем закона.

– Четырнадцатого декабря, между четырнадцатью и шестнадцатью часами. – Однолет на секунду задумался. – Плюс-минус час… Не общались с этой девушкой?

– Это два дня назад получается? – уточнил Макс. – Нет.

– Нас вообще здесь не было целый день, – подтвердил Алекс. – Мы в Сертолово ездили, к собачке.

– Не понял? – удивился Паша. – К какой еще собачке?

– Мы же щенка берем. – В голосе Макса послышалось воодушевление, он даже губами причмокнул. – Вот и скатались к Курепину, в его питомник. Выбрать симпампулечку. Познакомиться.

Щенок хаски, точно. Буси говорили об этом еще тогда, когда борода Однолета смахивала на метлу. Так что заподозрить их в синхронном вранье было нельзя. Да и врать смысла нет. При нынешних средствах связи и наблюдения любая GPS-ложь мгновенно вылезет наружу. Как и любая другая пространственно-временная ложь.

– Мы даже фотки сделали, – разулыбался Алекс. – Нашей няшечки. Хотите посмотреть?

– Обойдусь.

– А с ней что произошло?

Паша не сразу сообразил, что речь идет о Сандре.

– С девушкой. – Макс заранее сморщил нос и округлил глаза. – Несчастный случай?

– Убийство.

Всё тот же горестный вздох: с некоторыми женщинами одни проблемы. А главная состоит в том, что они спят и видят, как бы разрушить благостный мир отдельно взятого барбершопа. Живые они при этом или мертвые – без разницы.

– Бедняжка. А что именно произошл… – Предложение Алекс так и не закончил. Из-за предостерегающе поднятой руки Макса.

– Ну зачем тебе кровавые подробности, Буся? Ты и так без новопассита не засыпаешь. Они же кровавые, да?

– Девушку нашли убитой в рейсовом автобусе, – отчеканил Однолет. – Автобус № 191. Остановка как раз напротив вашего салона.

– Жесть какая! Бр-ррр! Ни за что теперь в него не сяду, в этот ужасный автобус! – запричитал Алекс.

– Что-то я припомнить не могу, когда ты последний раз на общественном транспорте катался, – тут же уличил бойфренда Макс. И, помолчав, добавил: – А вообще – бедняжка, конечно. Такая милая.

– Просто шикардос.

…Нож.

Все это время Д. думал о ноже – как тот подвел его. И подвел Девушку. То есть поначалу не было вообще никаких мыслей, только темнота. Не обычная, к которой Д. привык с детства (теплая, бархатная темнота южной ночи), – совсем другая. О тепле и речи быть не может, свинцовые волны смыкаются над головой. Свинцовые ветра. И где-то там, над ветрами, летают бражники – проклятие и благословение его детства. Олеандровый, винный, молочайный, сиреневый, подмаренниковый, а еще вьюнковый и глазчатый, и бражник-нетопырь, и, наконец, Мертвая голова.