Татьяна Полякова - В самое сердце

– Жаль, – искренне вздохнула я.

Он развел руками и усмехнулся.

– Небольшой музей создан при школе.

– Обязательно туда заглянем. Есть еще легенды, связанные с имением? В парке не бродит призрак Храповицкого или его возлюбленной?

– Ничего подобного. У нас на редкость спокойное место. Полагаю, привидение пошло бы нам на пользу, немного встряхнув поселян. Хотя они все больше огородами заняты. Ложатся рано и привидение, скорее всего, просто не заметят. Молодежь в городе, а здешние обитатели – народ простой. Насколько мне известно, в школьный музей никто из них не зашел ни разу.

– У моей знакомой здесь дед жил, – сказала я, не придумав, как перейти к интересующей нас теме.

– Что вы говорите? – поднял брови Петр Евгеньевич. – И кто же?

– Зиновьев. Он недавно умер.

– Да. Прискорбное событие.

– Вы его хорошо знали?

– Нет. Два-три слова при встрече.

– Странно, он ведь человек интеллигентный.

– О покойниках либо хорошо, либо никак, – вновь развел руками Дон Кихот.

– Домработница, которая нам дом показывала, очень хорошо о нем отзывалась.

– Клавдия? Ну, это она при вас. За глаза костерила его на чем свет стоит.

– Серьезно?

– Зиновьева здесь не жаловали, если хотите знать. Побаивались – да. Он ведь в былые времена ходил в начальниках. Человек высокомерный и неприятный, хоть и неглупый. Общением с местными пренебрегал. Хотя для меня все же сделал исключение. Как-то встретились на улице, и он вдруг принялся вопросы задавать. А через пару дней даже зашел, альбом рассматривал.

– Интересовался имением?

– Подземными ходами. Но тут я ему особо не помог. Никаких планов, насколько я знаю, не сохранилось. В советское время все подобные сооружения засекречивались, по крайней мере, в свободном доступе таких сведений точно не было, и сейчас обнаружить какие-то схемы можно разве что случайно. Мне это до сих пор не удалось, а об имении я, уж поверьте, знаю все.

– А Зиновьев не объяснил, откуда вдруг такой интерес? Я к тому, что мужчина он в возрасте, а подземными ходами обычно подростки интересуются или экстремалы.

– Нет, не объяснил. Я было решил, что он просто хочет поддержать знакомство, так сказать. Круг общения здесь не то чтобы широкий. И два интеллигентных человека… вы понимаете… Но как только выяснилось, что об интересующем его вопросе мне ничего не известно, у него желание общаться сразу же пропало. Он довольно бесцеремонно прекратил разговор, ушел и больше не появлялся. Кивком здоровался при встрече – и ни слова.

– А у вас есть какие-нибудь догадки? Откуда все-таки мог возникнуть этот интерес?

– Вот уж не знаю. У него ведь дочь пропала, вы в курсе? Несколько лет назад. Давность этого события с большой долей вероятности позволяет предположить: ее нет в живых. А обстоятельства исчезновения весьма загадочны.

– А подземный ход здесь при чем? – спросил Вадим.

– Возможно, он решил, что дочь провалилась в один из таких ходов.

– А это возможно? – насторожилась я.

– Ну, чисто теоретически… Масштабных поисков здесь не велось. Приехала полиция, опросили жителей, видел ли ее кто в тот вечер… И, собственно, все. Допустим, она провалилась в подземный ход. Не забывайте, сколько лет этим сооружениям. Подземные воды, естественная обветшалость. В каком-то месте свод мог не выдержать. А если в старину под землей передвигались в полный рост, то вполне логично заключить, что яма довольно глубока. Женщина, вероятно, получила травму, несовместимую с жизнью. Или ее крики о помощи никто не услышал. Надеюсь, это лишь фантазии. Но они вполне могли прийти в голову несчастному отцу.

– Это верно, – кивнула я. – Но тут же возникает вопрос: зачем его дочери покидать дорогу, да еще в темноте?

– Разные бывают обстоятельства. Например, решила сократить путь. Для человека, который хорошо знает здешние места, такое вполне естественно. Разумеется, все это чисто теоретически и серьезной критики не выдерживает.

– Зато вполне объясняет интерес Зиновьева, – заметила я.

– Вот именно. А вас, позвольте спросить, тоже эта история интересует? – Вопрос был задан без намека на иронию, однако напомнил: если мы намерены сохранять инкогнито, следует быть осмотрительнее.

– Еще бы! – улыбнулась я с максимальной искренностью. – Мы ведь дружим с Викторией.

– Ну да, ну да, – закивал Петр Евгеньевич.

– Никаких происшествий здесь, как я понимаю, ни до, ни после не было?

– Совершенно верно. Места у нас спокойные.