Галина Романова - Узнай меня

– Понял, Павел Сергеевич. Нас четверо и…

– Трое за ней. Один пусть с Ваней останется. «Скорую» вызвали?

– Да всех вызвали, Павел Сергеевич. И ментов и врачей. Только не торопятся они. Не дураки под пули за чужое бабло подставляться. Все, я побежал…

И Кадашов побежал. Неуклюже припадая на обе ноги, как старый медведь, он побежал в гараж. На ходу отдавая распоряжения оставшейся в доме охране, он набрал тут же своего приятеля, с которым рыбачил, охотился, в бане парился, и которому из месяца в месяц щедро платил. Коротко рассказал ему, что случилось. Пропустил мимо ушей его вздох со словами: «А я ведь тебя предупреждал». И обронил напоследок:

– Найди мне их, брат! Найди.

– Хорошо. Понял. Я сейчас сам туда выеду. Сигнал на пульт о стрельбе в том районе уже поступил. Объявлен план «Перехват».

Никакой ваш план «Перехват» не сработает! Поздно. Слишком поздно. Грабители ушли на двух его машинах. Наверняка уже скинули их где-нибудь. И узнать, кто там был, кто посмел напасть на его людей, кто посмел убить его единственного сына, ни черта не получится. Полиция не станет рваться из-за его «черного нала». Убиты люди? Так люди приехали за его неправедными деньгами. Знали, на что шли. Обычные бандитские разборки, пожмут плечами опера и втиснут папку с делом куда-нибудь подальше. А то, что погиб его сын, его невинный ребенок, никогда не проявлявший желания участвовать в его бизнесе, никого не взволнует. Никого, кроме него.

– Мы готовы, Павел Сергеевич.

Двое охранников, всегда отвечавших за периметр, стояли возле его машины, вооружившись его охотничьими ружьями. Он так распорядился. Другого оружия он не имел. Все в прошлом. Только охотничьи ружья и пистолеты охраны, на которые была лицензия и которые оказались бесполезными против автоматов грабителей.

Кадашов влез на заднее сиденье, захлопнул дверь и скомандовал:

– Поехали.

И вдогонку подумал, что ружья были ни к чему. Там все уже закончилось. Некого было расстреливать. Только собственную боль, которая терзала все его тело. Он бы и попросил кого-нибудь сделать это, и страха бы не испытал. Зачем ему теперь жизнь? Ради чего? Он бы с радостью ушел следом за Ваней, только…

Только прежде он должен найти их. Всех найти! Плевать на деньги, он заставит грабителей их жрать. Он затолкает пачки денег в их алчные глотки! Он собственными руками вытащит из их груди их черные сердца! Он…

Он отомстит! Он жестоко отомстит всем им, их семьям! Он заставит их всех страдать так, как сам сейчас страдал. А потом уйдет следом за Ваней. Так он решил, пока ехал на место перестрелки. Туда, где погиб его невинный ребенок, грустно улыбнувшийся ему на прощание.

За пару кварталов до места он снова набрал охранника, который недавно устроился. Тот ответил сразу.

– Да, Павел Сергеевич! – прокричал он в трубку запыхавшимся голосом.

– Вы взяли ее?

– Уходит! Уходит тварь! Резвая больно. Одному нашему руку вывихнула, когда он ее схватил. Она спортсменка, что ли?! А говорили, что помощница повара.

– Не упусти, парень. Не упусти ее, озолочу! – скрипнул зубами Кадашов и прикрыл глаза, их жгло от невозможности смотреть на мир, в котором не было больше Ваньки. – Живой… Живой ее мне…

– Уходит в сторону больнички, Павел Сергеевич! – заорал малый и принялся громко с кем-то переговариваться. – Районная больничка. Три корпуса, пять этажей. Потеряем!

– Слушай сюда, парень, – прошипел Кадашов. – Я запрошу сейчас еще людей. От полиции. Больничку возьмут в кольцо. Она не уйдет. Не упускай ее из виду, парень. Контролируй территорию. Внутрь пока не входите. Просто контролируйте периметр. Там наверняка все в камерах. Она не уйдет. Возьмите ее! Она не должна уйти…

Ей не уйти! Они поймают ее. Поймают и расчленят. В том, что она будет умирать медленно и страшно, Лиля не сомневалась. Кадашов-старший отомстит за сына. И даже разбираться не будет: виновата она или нет.

Она была на месте перестрелки, зачем? Что ей там было нужно? Откуда она узнала о времени и маршруте? От Игоря? От какого такого Игоря? От того, которого сам Кадашов уволил неделю назад? А она какое имеет к нему отношение? Ах, они встречались! Давно! Ух ты! Ну, это ладно, это их личное дело, молодое. Что она делала на точке? Как там оказалась? И кто те грабители, которые положили охранников и его сына? Она не знает?

Нет, так не получится. Она должна говорить правду, и только правду. Иначе…

Она так явственно слышала голос Кадашова – страшный, издевательский, как будто он сам сейчас бежал рядом с ней, пытаясь оторваться от преследования. Она слышала его голос, видела его перекошенное ненавистью лицо, ощущала его безжалостные руки на своем окровавленном теле.