Андрей Быстров - Дверь

23 сентября 1970 года.

Прорыв четвертой мембраны. Это произошло поздно ночью. Я был на периметре и видел громадные тени, будто с обрубленными головами. Кажется, они боялись света наших прожекторов, во всяком случае избегали его. Как всегда, объявили тревогу. Вой сирен, пулеметы... Какая - то нелепая суета. Мы в безопасности до тех пор, пока Темные Миры не взялись за нас всерьез. Может быть, нас просто не замечают или не считают достойными внимания, как человек, идущий по лесу, игнорирует суету в муравейнике. Но что будет, если положение изменится? На нас обрушится вся неизмеримая мощь таких сил, о каких мы просто ничего не знаем и не можем даже догадываться. Возможно, за мембранами - вся Вселенная... Эти идиоты бодро рапортовали, что прорыв ликвидирован. Как бы не так. Сработали неведомые нам закономерности...

1 октября.

Чернышев не выдержал и прямо на совещании выложил все, что он о них думает. Они сидели с кислыми рожами, растерялись. Конечно, они не были готовы к такому повороту. Сделали вид, что проглотили пилюлю. Чернышев работает как обычно, никаких репрессий не последовало. Потому, что он не отказался работать, а лишь наорал на них? Или что - то задумали?

3 октября.

Исчез Чернышев. Сказали, что он переведен в восьмой сектор, на более ответственный участок. Я никак не могу это проверить, у меня туда нет доступа. Тучи сгущаются. Я на пределе, не могу сосредоточится на работе, вообще ни на чем. В таком же состоянии многие в лабораториях. Охрана усилена."

Такова была последняя запись в тетради, а последняя выглядела криком отчаяния. В самом низу страницы, другими чернилами, малоразборчивым изломанным почерком было нацарапано:

"Мы обречены".

10.

Игорь Зимин сидел за полуразвалившимся столом в маленьком садовом домике и снова изучал рукопись Иоганна Гетца при помощи треснувшей мутной лупы, обнаружившейся среди старого хлама. Марина уставилась в экран бормочущего подслеповатого телевизора, самым удивительным в котором было то, что он все - таки говорил и показывал.

До дачи они сумели добраться без особых приключений - приятель Зимина не подвел. Выслушав подкорректированную версию событий и сочувственно покачав головой, он даже снабдил Игоря и Марину небольшой суммой денег на продукты. Самого же приятеля дела удерживали в Москве.

Нахмурившись, Игорь подвинул к себе один лист из разложенных тут же заметок профессора Стрельникова, потом второй.

- Марина, - позвал он.

- А? - девушка охотно отвлеклась от неинтересной передачи.

- Кажется, я нашел...

- Что нашел?

- Иди - ка сюда.

Марина подошла к Игорю, волоча за собой плетеный стул, и уселась рядом с ним.

- Вот смотри, - Игорь показал ей лист с записями профессора. - Здесь он датирует рукопись приблизительно тысяча пятьсот семидесятыми восьмидесятыми годами, и я с ним согласен. Доказательства абсолютно очевидны. Теперь смотри сюда... Вот этот фрагмент рукописи, на греческом языке.

- Вижу. И что?

- Эта буква, так называемая двойная гамма... Долгое время считалась, что она вышла из употребления в конце шестнадцатого века. Но в Лондоне я беседовал на эту тему с профессором Джоном Уинтерспуном... То есть, конечно, мы разговаривали не только о двойной гамме, но затронули и это. Так вот, Уинтерспун неопровержимо доказал, что двойная гамма не употреблялась в греческой орфографии позже тысяча пятьсот десятого года.

Девушка изумленно посмотрела на Игоря.

- Но это значит...

- Это значит, что перед нами подделка.

Брови Марины взметнулись вверх.

- Это невозможно, Игорь. Отец не мог проглядеть столь очевидную вещь. А раз он её не проглядел, значит, как - то объяснял...

- В том - то и дело! - воскликнул Зимин. - Выводы Уинтерспуна нигде не опубликованы. Он готовит большой труд и не хочет ничего публиковать по частям. Таким образом, и авторы подделки, и профессор Стрельников были убеждены, что двойная гамма - самая обычная буква в 1570 - х или 80 - х годах.

- А этот Иоганн Гетц не был старомоден? - поинтересовалась Марина.

- Что ты имеешь в виду?

- Возможно, он употреблял двойную гамму просто по укоренившейся привычке.

- Марина, - терпеливо и наставительно сказал Зимин. - Иоганн Гетц родился около тысяча пятьсот тридцатого года, когда в Европе все и думать забыли о двойной гамме.

- Ну, тогда он мог соригинальничать.

- В принципе, да... В России букву "ять" отменили после революции. Вообще - то никто никому не запрещает писать с ятью, но попробуй найди мне такого оригинала, скажем эдак в 1980 - м году...