Андрей Быстров - Дверь

Фотопленки оказались засвеченными, кассета в разбитой видеокамере пустой, электронная память оброненного Андреем Ивановичем биолокатора не зафиксировала ничего. Кстати, именно разбитая камера навела следователей на подозрения. Как она могла разбиться, упав на мягкую почву с небольшой высоты? А не возникло ли противоречий между участниками экспедиции, не завершились ли они трагической развязкой? Происшествие с камерой казалось тем более странным, что ни один из молодых ученых не мог объяснить его толком. Разумеется, они не собирались рассказывать официальным лицам о том, что камера разбилась на щебенчатой насыпи, сгинувшей впоследствии в единый миг... К счастью, у следователей достало здравого смысла не доводить дело до обвинений против троих разумных и уравновешенных людей, но Малыгину и Петрову эта история стоила дорого. Оба очутились в больнице с сильнейшим нервным расстройством. Что до судьбы Кудрявцевой и Сретенского, власти посчитали их заблудившимися в тайге и увы, погибшими...

Еще до возвращения в Москву Петров, Малыгин и Мальцев долго спорили о том, кому и в какой форме сообщить о виденном. Сошлись на том, что Мальцев выступит с докладом на заседании уфологического общества - только там можно было найти людей, которые не поторопятся набирать ноль-три после подобных заявлений.

На доклад Олега реагировали по-разному. Рассуждали о массовых галлюцинациях, о редких случаях миражей, как обычно - о вмешательстве инопланетян. Так или иначе, доклад пополнил копилку косвенных доказательств существования паранормальных явлений. Непреложным фактом было лишь исчезновение двух человек приблизительно в том же районе, откуда ранее не вернулись четверо местных охотников. Но ведь и те, и другие действительно могли заблудиться, нет? Даже охотники - маловероятно, но возможно.

В лаборатории своего института Олег Мальцев тщательно исследовал отказавшие фотоаппараты и фонари (они восстановили работоспособность без замены батарей через несколько часов после выхода из строя). Он не обнаружил следов воздействия каких бы то ни было известных излучений. Ничего необычного не случилось также с биолокатором и видеокамерой. Правда, то, что камера разбилась, как будто неопровержимо доказывало: щебенчатая насыпь - не мираж и не галлюцинация. Как будто... Но не более того. Почему, скажем, камера не могла удариться о присыпанный землей камень, потом отлететь в сторону или быть отброшенной чьей-то ногой в темноте? Нетрудно придумать с десяток других рациональных объяснений. Гораздо проще, чем поверить в реальность того, что не укладывается в сознании.

Мальцев протянул руку к чашке с кофе, отпил большой глоток. Кофе уже успел остыть, а коньяка было слишком много, и во рту остался неприятный привкус. С раздраженной гримасой Олег поставил чашку на стол, включил радио и вскоре выключил, не вникнув в содержание передачи. Начинала болеть голова - эта головная боль стала в последнее время проклятием Мальцева. Он был у знакомого врача, проведшего по просьбе Олега комплексное обследование и не нашедшего явных признаков ухудшения здоровья. Малыгин и Дима Петров подверглись почти такому же обследованию в больнице. Никаких патологических изменений в организме не обнаружили и у них. Нет изменений... А вот поди ж ты, невесело усмехнулся Мальцев, голова-то разламывается, чтоб ее... Или это от мыслей?

Сильнее всего Олега угнетало отсутствие ответа - личного ответа, для себя - на вопрос, с чем именно они столкнулись в тайге, жертвами чего стали Сретенский и Кудрявцева. Будучи настоящим ученым по складу ума, Олег Мальцев привык к систематическому мышлению. На основе опыта создается теория, которая затем доказывается или опровергается сериями аналогичных опытов... Теперь же Мальцев терялся на совершенно чуждой для него территории догадок и предположений.

Медленным движением Олег открыл картонную папку. Сверху на кипе бумаг лежала газетная вырезка, её принес Мальцеву один из уфологов после памятного доклада. Это была статья из старого номера "Совершенно секретно", испещренная сделанными Олегом пометками. Он притянул вырезку поближе и в который раз начал перечитывать первый отчеркнутый фрагмент. Эпизод относился к 1955 году и представлял собой пересказ воспоминаний некоего севастопольского старожила Петра Григорьевича Устименко.

"В ту ночь я дежурил по железнодорожному переезду, что перед самой Балаклавой... Вдруг вижу: со стороны бывшей ветки на карьер (рельсы сняли, насыпь осталась) идет поезд. Глаза протер, думал, блазнится - ведь не могут поезда по полотну без рельсов ходить, а он идет: паровоз и три пассажирских вагончика. И локомотив, и весь состав не нашенские, вроде как довоенные, а может, и того раньше. Паровоз-то на старую "овечку" похож, вы, наверное, не помните - серия "Ов" была такая - но не "овечка". "Овечку"-то я хорошо знаю, до войны кочегаром на ней начинал. А этот - ну не видел таких. Небольшой, вроде маневрового... В общем, идет без огней, идет со стороны горы Гасфорта, где рельсов-то и сроду не было, да на наш главный путь и выходит. Там с бывшей ветки и стрелочный перевод давно снят, а тут явственно слышу, как стрелки лязгнули. Я успел только шлагбаум опустить. Поезд мимо меня проследовал и пошел в Севастополь. Ну, мое дело маленькое. Я за переезд отвечаю, у меня все в порядке, а дальше пусть диспетчера разбираются. Но вот как он шел без рельсов?! Я даже на полотно старое выбежал - ни следов, ни травы - кочки примятой. Чертовщина какая-то..."