Анна Литвиновы - Даже ведьмы умеют плакать

Тут на мониторе появился новый титр:

Причина смерти – несчастный случай.

Не успел я вглядеться в него, как возникла новая надпись:

Время пошло!

А ниже появился цифровой хронометр.

08 дней 02 часа 28 минут 36 секунд.

Часы вели обратный отсчет.

Последнее число стремительно убывало:

35 секунд… 34… 33… 32…

Пока я, ошеломленный, пялился на экран, счетчик секунд обнулился, а потом снова пошел по убывающей:

08 дней 02 часа 27 минут 59 секунд… 58 секунд… 57… 56… 55…

Вот твари! Ну шутнички!

Раздосадованный, я тут же нажал мышкой клавишу Завершить работу.

Экран мигнул и потух. Я с шумом отодвинул от компьютерного стола кресло. Дуся приоткрыл на меня один глаз, словно проверяя: что случилось? Я усмехнулся и выбежал на кухню. Залпом выпил стакан холодной воды.

«Ну идиоты! – вознегодовал я на создателей «Кукушки». – Это же надо так пошло шутить! Мало того, что я потратил битый час на их анкету, – они еще на полном серьезе дают дурацкие предсказания!»

И главное, ведь ничего нового. Что-то подобное я уже видел. В каком-то фильме ужасов. Кажется, он назывался «Звонок». Сначала он был японским, а потом еще и американцы римейк сняли. Ну, а то, что бывает в «ужастике», – никогда не случается в жизни. Кстати, и у Мураками в одном из романов герой знал точное время собственной смерти…

Долбанутые компьютерщики! Сами ничего нового придумать не могут – вот и крадут чужие идеи. Шутнички, блин! Кукушечки!

Разумеется, я ни на секунду им не поверил – но все равно неприятный осадок оставался. Будто кто-то посторонний влез к тебе прямо в душу. Ты ему чуть ли не исповедался, а он плюнул тебе на ботинки и сказал, что ты говнюк и вообще вот-вот умрешь.

Да, гадское ощущение внутри – будто пирожок с несвежим фаршем съел.

Чтобы перебить его, я заварил себе еще одну чашку мощного кофе. Полез в холодильник за конфетами «Шоколадный крем».

Вот идиоты, вздохнул я, откусывая шоколад и постепенно успокаиваясь. Испортили настроение.

Хотя…

Я отхлебнул горяченного кофе и самоиронично подумал:

«Ну, раз я умру через неделю – имеет ли смысл браться за банку пепси? Нарисую очередную, стомиллионную банку газировки – и что?

А вот натюрморт… Есть шанс – правда, мизерный! – что после моей нелепой, скоропостижной смерти (через восемь дней!) картина вдруг возьмет и прославит меня. И обессмертит мое имя. И лет через сто пойдет с молотка аукциона «Кристи» миллионов за сто долларов… Так что прямой смысл заняться именно картиной. Чтоб было чему моим далеким наследникам порадоваться.

Что ж, идиотская интернетская шутка мне помогла сделать выбор.

Решено. Берусь за цветы.

Оставшихся (я хихикнул про себя) восьми дней мне хватит».

Я уселся на кухне. Взял планшет с бумагой. Карандашом быстренько набросал эскиз.

Отложил. Пристально осмотрел. Мне понравилось. С композицией все было в порядке. Мне вообще нравится момент, когда нематериальные образы, возникшие в башке, начинают превращаться в первые линии.

Когда из ничего проступают первые контуры чего-то.

Эскизничал я на кухне – с натуры. Вот стол – а вот задний план: окно. А вот и вид из окна: соседский дом, детская площадка, машины. Все перенесется на задуманную картину.

На кухню приплелся, заметив мое отсутствие в комнате, Дуся. Пришел проверить: вдруг я тут ем? А если ем – может, и ему перепадет? Вот примитивная тварь. Ничто ему неведомо: ни муки творчества, ни мысли о смерти. Ничто его не интересует. Одна жратва.

Дуся покрутился по кухне, тыкнулся в свою плошку. Убедился, что едой и не пахнет, и разочарованно поплелся в туалет.

И тут раздался телефонный звонок.

Обычно я отключаю телефон, когда работаю. Пусть те, кто решил меня побеспокоить, записывают свои послания на автоответчик. Нечего отвлекать творческого человека в рабочее время.

Но сегодня с самого утра у меня не раздалось ни единого звонка. Да еще эта дурацкая сетевая шутка… От нее, несмотря ни на что – кофе, конфеты, работу, – внутри было кисловато. Поэтому, чтобы развеяться и забыть дикий розыгрыш, я снял трубку.

В наушнике что-то слегка щелкнуло. Затем раздалось легкое шипение. А потом механический голос – точь-в-точь как в службе «100» – безразлично произнес:

«Вам осталось… – Пауза. – Восемь дней… один час…»

Между словами автоматический голос делал паузы, как делает обычно механизм, сообщающий точное время.