Анна Литвиновы - Вояж с морским дьяволом

Она выстрелила, и пуля угодила прямо в грудь кавказца.

Террорист выронил орущего малыша – его на лету поймала мать. Бандит опустился на колени и завалился набок.

Мать кричала. Плакал-надрывался младенец.

И в салоне, на секунду притихшем, снова заорали. Люди нагибались и прятались за спинки кресел. И старушка в платочке. И матрона со своим мужем строевиком. И итальянец с переводчицей. И семейство толстых армян.

И только трое оставшихся кавказцев сидели прямо и глазами, полными ненависти, буравили Татьяну. И еще они, трое оставшихся, переглянулись. И взглядами словно спросили друг у друга, что делать. А один крикнул что-то по-арабски.

Уроки арабского для Тани на яхте «Пилар» остались давно в прошлом, но ей показалось, что она поняла.

– Эта шлюха нас предала!

И тогда Татьяна крикнула как можно громче, стараясь перекричать гул движков:

– Только двиньтесь с места – стреляю без предупреждения!

За своей спиной Таня услышала какое-то шевеление. Она в страхе оглянулась – но то была Кристинка.

Девушка встала с ней плечом к плечу и так же, как Татьяна, вытянула вперед пистолет. «Оклемалась, – мелькнуло у Садовниковой. – Вот молодец!»

Кристина заорала, вторя своей напарнице:

– Я тоже для вас, суки, пули не пожалею!

А потом наклонилась к щеке Тане и прошептала:

– Если только ты мне, подруга, покажешь, как эту чертову штуку снимают с предохранителя…

Самолет заложил вираж. Он, очевидно, спускался.

Самолет приземлился в аэропорту Молодедово через двадцать пять минут, и все это время две девушки держали под прицелом салон и, главное, трех кавказцев в нем. Они сбросили туфли на каблуках. Когда уставала рука у Тани, она опускала ее, и тогда пассажиров брала на мушку Кристина. Через пару минут они менялись.

У их ног лежал убитый террорист. Пассажиры прятались за спинками кресел, рыдали и молились.

А в какой-то момент, когда самолет уже выпустил шасси, трое оставшихся кавказцев снова переглянулись между собой, и по их взглядам Таня поняла: захвата не будет. Террористы поняли, что проиграли.

Когда самолет сел и, полный неотработанного топлива, едва не выкатился за пределы посадочной полосы, а потом наконец остановился, из кабины вышел капитан и отозвал к себе Кристину. Татьяна не слышала, о чем он ее спрашивал, до нее донесся лишь громкий ответ напарницы:

– Нет, никакого спецназа не нужно. Все под контролем.

Дикое напряжение последнего часа отпустило.

Все, что происходило далее, Садовникова воспринимала как во сне или в тумане.

На земле их встречали и пожарные, и «Скорые», Татьяне пригодилось умение выкидывать надувной трап – научилась-таки! – и она помогала пассажирам взойти на него, а Кристинка страховала их внизу.

А еще людям помогали медики и люди в шерстяных масках с короткоствольными автоматами.

А потом, когда всех эвакуировали с борта, спецназовцы быстро отделили от прочих пассажиров троих потенциальных террористов и куда-то их увезли.

Затем на черной «Волге» отправили в сторону аэровокзала экипаж. А Кристинку с Таней повезли на другой «волжанке» – один парень с автоматом рядом с девушками на заднем сиденье, еще один в маске – впереди…

И тут Кристинка принялась рыдать и приговаривать, что она будто второй раз родилась, и у нее трое детей, и бог не оставил малюток… А Таня сидела спокойная-спокойная и не могла даже плакать, и в голове у нее была полная пустота, а на сердце – ледышка… И она даже не думала ни об Ансаре, ни о Чехове, ни о том, что сегодня убила человека… А потом Кристинка вдруг стала спрашивать у всех, какое сегодня число, и молодой веселый водитель обернулся и сказал:

– Одиннадцатое сентября, мамаша.

А тот, что сидел впереди, внушительно добавил:

– Одиннадцатое сентября две тысячи первого года.

А потом они подъехали к аэровокзалу и долго шли в окружении двух автоматчиков, словно под конвоем (а может, и вправду под конвоем), какими-то незнакомыми Тане коридорами. Вскоре их завели в просторный кабинет, где находилось несколько человек. Но те, кто занимал кабинет, даже не оглянулись в сторону вошедших, потому что – вот странность! – все их взгляды были прикованы к телевизору.

А на экране большой иностранный самолет таранил огромный небоскреб, и в месте удара рос огненный шар.