Далия Трускиновская: Коза отпущения

– Есть у меня один человечек… – словно решившись, начал Андрей. – Он сейчас ищет женщин примерно твоего возраста, сообразительных, с характером… Не для того, о чем ты подумала! Работа сдельная, на свежем воздухе. Все как положено – с записью в трудовой книжке, с договором.

Сперва – баксов десять в день, сверхурочные оплачиваются особо, выдаются даже деньги на карманные расходы, но за них придется отчитываться… Да что я тебе толкую! Сведу я тебя с ним, вот что… Ты завтра свободна?

– Договорюсь… – ошалело прошептала Катя.

– Договаривайся! В четыре часа можешь? Тогда забиваем стрелку. У входа в «Мираж». Если я задержусь – там кафешка на первом этаже, обождешь. Вот на случай склероза…

Андрей достал из портмоне визитку и золотистой ручкой написал на ней место и время встречи.

– На кофе… – и он вручил Кате визитку вместе со скомканной зеленой бумажкой. – И не смотри на меня так! Мы обязаны помогать друг другу, ясно? Ты не виновата, что торчишь с траханными сигаретами! И я вышел в люди не потому, что умный, а потому, что умные вовремя помогли… Пока!

С тем и ушел быстрым шагом.

Катя стояла и вспоминала, как Машка позавчера гадала ей на картах и обещала большие перемены через случайную встречу с пиковым королем. Когда подошел тот пожилой мужик, Катя съежилась – было в нем что-то тревожное.

Выручил капюшон. И сразу же следом – Длинный! Судьба!

Пять долларов – на кофе, конечно, многовато. Колготки, вот что! Нельзя идти на деловую встречу в драных колготках. Можно в брюках, но не нужно.

Пока еще Катя в состоянии позволить себе самое рискованное мини, она должна этим пользоваться.

На визитке Длинного было много чего хорошего. «Лукьянов Андрей Борисович», – было написано там под элегантной, но совершенно невразумительной эмблемой с готическими буквами. И чуть пониже – «вице-президент».

Вечером, сдав Стасику выручку и товар, получив свое законное вознаграждение, Катя побежала домой – кормить Павлика. Тот, конечно, опять весь день провалялся перед телевизором. Тот самый муж, который объелся груш… Хорошо, что удалось отвезти Сережку к свекрови.

Катя ни слова не сказала Павлику – валяйся, сделай одолжение… только молчи и не спрашивай… Когда он однажды принялся расспрашивать о стоянии с сигаретами на базаре, нарвался на хорошую истерику. Впрочем, когда Катя пыталась узнать подробности неудачного похода на биржу труда, получила то же самое. Так и жили…

Катя выложила на кухонный стол хлеб, дешевую колбасу, пакеты с гречкой и вермишелью, банку кетчупа. Немного денег приберегла – а вдруг действительно придется сидеть в кафешке? Торчать без чашки кофе просто неприлично – это она с детства усвоила. Колготки Катя оставила в сумке и весь вечер копалась в шкафу – сочиняла наряд.

Клетчатую куртку она не выбросила чудом – и вот куртка пригодилась, особенно капюшон. Никто из знакомых не узнавал Катю в этом чудище… но кто же был тот пожилой, высокий, немного сутулый, с длинным лицом, с диковинными морщинами? Лицо очень знакомое, где-то совсем недавно промелькнуло…

Катя достала юбку со сломанной молнией. Новая молния – это две буханки хлеба. Остается последнее – с утра зашить юбку на себе. Не сразу же заставят ее снимать, а? Позорище…

На рынок она вышла в позапрошлогодней курточке, еще довольно приличной, в старых плотных колготках – наверняка ведь забрызгаются. И торговала до трех. Стасик, хороший человек, все понял и не возразил – пусть Катька ловит свой последний шанс! Все равно ведь завтра придет за щитом и товаром.

Катя проскочила в институтский туалет и поменяла там колготки. Потом старательно навела красоту. Утром она успела вымыть голову, так что на свои почти тридцать два не выглядела. Не девочка, да… но не у каждой девочки такие ноги и такая талия. Эту талию никакая беременность не испортила и не испортит. Курточка была стянута поясом как можно туже и лихо топырилась над бедрами. Шарфик собственного изготовления, но в тон, в тон! К зеленовато-серым глазам.

«Мираж» был престижным торговым центром. Туда входили женщины, принадлежащие богатым мужчинам. Не было ни одного уха без бриллиантов.

Они вели с собой детей, разодетых во все цвета радуги. Когда-то Катя и сама одевалась ярко, но очень беспокоилась о гармоничности сочетаний. Эти заграничные дизайнеры лепили вместе такие цвета, что с души воротило. За пять минут ожидания Катя только дважды видела действительно элегантных дам.