Наталья Александрова - Это был не сон

– Что за чушь? – Я рассердилась. – Какие вы мне дали, те я и взяла. Откуда у меня могут быть другие номерки, я ведь у вас раздевалась с ребенком, вы что, не помните?

– Ничего не знаю. – У гардеробщика дергался левый глаз, и это было очень неприятно.

Тут я сообразила, что уже давно спорю с гардеробщиком, а Аська все не выходит. Бросив номерки на барьер, я кинулась к туалету. У раковины никого не было.

– Ася! – крикнула я, но никто не отозвался.

Я распахнула двери обеих кабинок, они были пусты.

– Ася! – Я выскочила в холл. – Где ты?

К сердцу поднималась волна черного ужаса. Все самые страшные материнские сны становились явью. В полном отчаянии я обратилась к гардеробщику:

– Вы девочку не видели тут маленькую? Куда она пошла?

Гардеробщик молчал, только усмехался нагло. Глядя в его дергающийся глаз, я почувствовала, что реальность происходящего ускользает от меня. Еще немного, и я или упаду в обморок, или наброшусь на гардеробщика с кулаками. Я рванулась к выходу на улицу и там, на ступеньках, увидела Аську.

– Ой, мама, тут такая собачка хорошая приходила с ушами!

– Ася! Ведь я же велела тебе никуда не уходить!

– Но собачка такая ласковая! И дяденька…

– Какой дяденька? Он тебе что-то сделал?

– Дал погладить собачку! Чувствуя, как к глазам подступают слезы, я крепко прижала это чучело к себе. Мы вошли обратно и направились к гардеробу, там на барьерчике лежали два новых пластмассовых номерка. Такие же, что висели на вешалках. Я схватила их и постучала. Откуда-то сбоку появилась старуха гардеробщица.

– Иду, иду, выйти на минуту нельзя! Я вытаращила на нее глаза, а потом вспомнила, что именно ей мы с Аськой сдавали куртки, когда пришли.

– А кто у вас тут был?

– Да никого, мне и одной-то работы мало!

Я в смятении оделась, подхватила ребенка и чуть не бегом припустила прочь от этого места. Только в метро я перевела дух. Что же это со мной творится? Неужели я схожу с ума, и все это мне просто показалось? Но я так четко помню всю дурацкую историю с номерками. А если предположить, что номерки действительно кто-то подменил, то это могли сделать, только пока мы сидели за столиком. Сумка висела на спинке стула – никак не отучусь от этой опасной привычки! – и когда мы передвинулись на одно место, я, растяпа, про нее забыла. Вполне можно было подменить номерки, когда я отвлеклась на того типа с мороженым, но тогда они все должны были быть в сговоре! Тот тип в светлом костюме, две нелюбезные дамы, которые заставили меня пересесть, гардеробщик или человек, выдающий себя за него. И бабушка из гардероба, хотя нет, ее могли просто отвлечь, но тогда кто ее так вовремя отвлек! А еще дяденька с собакой, которая с ушами. И все это только для того, чтобы я пережила несколько минут панического ужаса. Нет, разумнее было бы думать, что все это мне померещилось. Значит, после того случая с Валентининой таблеткой и напрочь выпавших из памяти суток у меня что-то с головой. Но ведь я частично вспомнила события тех пропавших суток. Но вспомнила не сама, а путем логических умозаключений, как будто это не со мной произошло, а я прочитала все это в книге. Поэтому мне и кажется иногда, что все, что со мной происходит, нереально. Как жаль, что у меня нет знакомого психиатра!

Я вернулась домой ужасно расстроенная, Аська тоже притихла и смотрела на меня испуганными глазами. Вскоре вернулась шумная компания соседей. Я отвлеклась на детей и приготовление ужина, а потом меня позвали к телефону.

– Как вы себя чувствуете после сегодняшнего? – поинтересовался тот самый механический голос.

Я молчала, глубоко потрясенная. Напрасно я расслабилась, ничего не кончилось.

– Надеюсь, вы поняли, что так просто я не сдамся, что я по-прежнему требую, чтобы вы отдали не принадлежащую вам вещь.

– Но, насколько я поняла, вам эта вещь тоже не принадлежит, разумеется, если вы не работаете в паре с Валентиной, но я не думаю, что это так.

– Почему же?

– Потому что с Валентиной мы выяснили все вопросы и отказались от взаимных претензий.

– Вот как? В таком случае я вынужден применить более жесткие меры. У вас прелестная дочка, и я с грустью должен заметить, что она абсолютно беззащитна, сегодня вы в этом смогли убедиться.

Я давно поняла, к чему он клонит, так что не очень испугалась. Внутри я даже почувствовала слабое облегчение – значит, я не сошла с ума, и вся сегодняшняя история была тщательно организована.

– Должна вам сказать, в вас погиб режиссер.