Николай Калифулов - Опасное расследование. Детектив

— Вы получите эту сумму, если сообщите что — нибудь ценное.

— Можешь не беспокоиться. У меня есть что рассказать. Они думают, что я ничего не знаю, однако они ошибаются. Я выдам их, если ты заплатишь достаточно, чтобы мне можно было начать своё дело.

— Кого именно выдадите?

— Мурата, Эдика… и Руслана, которого ты отлупил.

— Этого рыжего парня зовут Руслан?

— Да. Руслан Алдохин.

Я вытащил бумажник, но там было пятьдесят тысяч. Я достал деньги и показал ей.

— Может быть, остановимся на пятидесяти тысячах.

Женщина выхватила деньги. — Ещё сто пятьдесят тысяч, и расскажу вам всё.

Я подумал, что она настоящая торговка, не уступит ни рубля.

— Намекните, что вам известно, — изрёк я.

Женщина была в нерешительности.

— Ладно. Я скажу кое — что, — вымолвила она. — Остальное узнаешь, когда принесёшь недостающую сумму. Эдик, Мурат и ещё люди, о которых я расскажу тебе позже, организовали самый крупный синдикат по торговле героином. Они снабжают тысячи наркоманов в центральном регионе. У них налажена система перевозки наркотиков, о которой ты даже не можешь представить. Ну как, подходит тебе это?

— Вы уверены насчёт Эдика? — спросил я. — Как к этому делу относится его мама — Фаина Ильинична?

Женщина криво усмехнулась.

— Она в курсе всех его дел. Я слышала их разговор. Считая меня дурой, они не слишком стеснялись моего присутствия. Если бы они обходились со мной иначе, я бы их не выдала. Мне известно многое. Например, я знаю, где они хранят часть товара. За сто пятьдесят тысяч я сообщу тебе и это.

— Я согласен. Внизу у меня машина. Поедем в банк, я вам заплачу, а потом вы сможете спокойно всё рассказать. Поехали!..

— Я не знаю, что от тебя ожидать. Будет лучше, если я останусь в своей квартире.

— А если я вызову полицию? Я уверен, что им вы расскажете всё и без денег.

Я увидел, как лицо её переменилось, приняв злобный вид.

— Им — то я точно ничего не скажу.

— Лучше бы вам поехать со мной, ведь вы много знаете. А эти люди могут с вами сделать всё что угодно.

— Я сама позабочусь о себе. Скорее поезжайте и привезите деньги, а то я могу и передумать.

Мне стало понятно, что дальнейший разговор был бесполезен.

— Закройте за мной дверь и никого не впускайте. Я вернусь через полчаса. Когда я позвоню три длинных и два коротких, вы откроете дверь.

— Хорошо. Я буду тебя ждать.

Я вышел из квартиры и направился к своей машине.

Я съездил в банк, снял деньги с карточки и вернулся обратно. Это заняло не больше получаса. Я позвонил в дверь Раисы Ребровой по условленному сигналу, но дверь она не открывала. «Может быть, она вышла зачем — нибудь», — подумал я. «Далеко уйти она не могла». Меня кольнуло неприятное предчувствие. Дверь была хлипкая, и я толкнул её, но она была заперта на замок. Я вынул из кармана перочинный нож и, просунув лезвие в щель, попытался отодвинуть язычок замка. Мне это удалось, замок был закрыт на один оборот.

Я вошёл в квартиру и в зальной комнате обнаружил Раису. Она лежала на полу, закрыв лицо руками, от кого — то защищаясь. На голове у неё была открытая кровоточащая рана от удара тяжёлым острым предметом. Я внимательно осмотрел комнаты и в ванной обнаружил топор. Убийца промыл руки и топор, который валялся тут же — мокрый, но с остатками крови.

Я быстро вышел из квартиры. Я не хотел вновь попадаться на глаза полковника Стеблина, когда он сюда приедет, ибо он наверняка использует в свою пользу факт моего присутствия на этом месте преступления, учитывая, что я уже засветился на месте происшествия прежних двух убийств. Я понимал, что встреча с ним для меня может плохо закончиться.

Я сел в машину и уехал подальше от этого места. На глаза мне попался таксофон, и я, изменив голос, позвонил дежурному полиции и сообщил о преступлении совершённом в квартире Раисы Ребровой.

Я хотел позвонить Кирюхину и сообщить кое — какие детали, которые мне стали известны в последнее время, но не стал этого делать, решив сам довести дело до конца и наказать преступников. Я считал, что наказание для них должно быть адекватным содеянному преступлению. Убийцу необходимо линчевать, как это делали в Штатах до середины прошлого века. Но я себя поймал на мысли, что тогда я встану в один ряд с преступниками, а мы всё — таки живём в государстве и каждое преступление должно расследоваться по закону. Да вот только жаль, что законы у нас не надлежащим образом соблюдаются теми, которым власть доверила и облачила в соответствующий процессуальный статус. Миром правят деньги, и они конечно не обошли некоторых из тех людей, которые стоят на страже закона. Наверное, поэтому у меня иногда возникают такие крамольные мысли.