Джорджо Щербаненко - Миланцы убивают по субботам

Дука едва не бросился на парня с кулаками; Маскаранти вовремя его удержал.

– Что ж ты месяц назад молчал, чертов подонок!

– Да я... мне как-то в голову не пришло.

Подонки, подонки, сволочи, трусы, скоты, сутенеры проклятые, мразь без совести, чести, достоинства и даже без памяти! Он бы уже месяц назад вышел на убийц, если б этот альфонс безмозглый во время первого допроса упомянул о двоюродном брате, который содержит гостиницу в Лоди!

– Езжай помедленней, – сказал он Ливии.

Вдали, на фоне чернильного неба, замигали огни Лоди. Пользуясь инструкциями, полученными от дотошной туринки, они быстро отыскали ресторан-гостиницу на въезде в Лоди. Это здание ни с чем не спутаешь – сияет, будто рождественская елка среди низкорослых саженцев.

Ливия припарковалась под навесом.

– Маскаранти, стой здесь и стереги выходы, – распорядился Дука.

– Рад стараться! – Маскаранти добродушно похлопал себя по карману. (Пусть попробует сбежать из такого гостеприимного местечка – этим он доставит Маскаранти массу удовольствия.)

Дука, Ливия и юный «эксперт» вошли в совершенно пустой бар; казалось, все живое в этой маленькой, затерянной среди зеленых долин гостинице вымерло, несмотря на столь яркое освещение.

Слева под аркой вход в ресторан: столики накрыты, под люстрами печально поблескивают бокалы. Справа другая арка; за ней, должно быть, помещение администрации. Оттуда, из полутемной ниши, навстречу им с натянутой улыбкой поднялся человек.

Низкорослый, худощавый, в черной как смоль шевелюре пробивается седина, на мясистом носу круглые очки, а за ними умный, но грустный и усталый взгляд.

– Полиция. – Дука предъявил удостоверение. – Мне нужен хозяин этого заведения.

– К вашим услугам, – отозвался коротышка. – Хотите посмотреть регистрационный журнал? У меня сейчас ни одного посетителя. – Речь его была правильной, даже с некоторым оттенком интеллигентности.

– Нет, – ответил Дука. – Мы разыскиваем одного человека. Нам сообщили, что ваш двоюродный брат очень на него похож. – Он повернулся к Ливии. – Покажи.

Ливия достала импровизированный словесный портрет. При виде его лицо хозяина собралось в мелкие-мелкие складочки, и он сказал, впервые обнаружив гортанный южный выговор:

– Ну слава Богу, наконец-то я смогу спать спокойно.

После минутной растерянности Дука Ламберти кивнул в сторону бара.

– Пойдемте поговорим.

– Вы узнаете его? – Дука ткнул пальцем в словесный портрет.

Они сидели на диване перед узким столиком. Кругом тишина и запустение, должно быть, кроме хозяина, в гостинице вообще никого нет. Дука уж было приготовился сражаться против обычных «ничего не видел, не слышал, не знаю», а вместо этого с удивлением обнаружил, что врата истины медленно приоткрываются.

– Да, это мой двоюродный брат.

Он и сам сильно смахивал на своего брата или же на портрет, нарисованный юным художником в бархатном пиджаке.

– Ливия, поди позови сюда Маскаранти. – Нечего ему там больше сторожить. Дука обратился к хозяину: – Я бы выпил чего-нибудь. К примеру, белого вина.

– Сию минуту.

Вернулась Ливия с Маскаранти. Какое-то время все пятеро – Дука, Ливия, Маскаранти, хозяин гостиницы и ас бордельного бизнеса – в молчании потягивали вино, очень тонкое, совсем не отдающее пробкой, видно, из лучших запасов. Затем Дука знаком велел Маскаранти доставать свой блокнот.

– Как зовут вашего двоюродного брата?

– Как меня, – ответил хозяин, ставя на стол бокал с превосходным вином.

– То есть?

– Франко Барониа. В наших краях такое часто бывает. – Он горько усмехнулся. – Вот и мне повезло. Только он Франко Барониа, сын Родольфо, а я Франко Барониа, сын Сальваторе.

Для него, судя по всему, это отличие было принципиальным. Кивнув Маскаранти, застывшему наготове с шариковой ручкой, Дука задал следующий вопрос:

– Какие у вас отношения с двоюродным братом?

– Я ему подчиняюсь.

– А именно?

– Видите ли, в двух словах этого не объяснишь. Дело в том, что я приехал на Север четырнадцать лет назад, сперва голодал, попрошайничал, потом начал потихоньку становиться на ноги: Милан – город щедрый. Ну, подкопил немного и пять лет назад открыл вот это заведение. Когда построили автостраду Солнца, здесь стало не так людно, но все же как-то свожу концы с концами. И вдруг...

Дука его не торопил: пусть себе рассказывает потихоньку.

– И вдруг, – наконец выдавил тот, – сваливается мне на голову этот подарочек, мой двоюродный брат. Я-то знаю, что он за птица, всегда старался держаться от него подальше, но он явился полуголодный, оборванный, а у меня гостиница, сами понимаете, родня как-никак, у нас на Юге не принято от своих открещиваться. В общем, взял его к себе, накормил, приодел, дал работу. Он же мне брат, да еще тезка. Ничего не поделаешь. Клиенты на него жаловались, он ведь совсем неотесанный. На кухне помогать не хотел – его, видите ли, тошнит от запахов пищи. До уборки тоже не сниходил. А все больше обсчитывал меня, воровал бутылки из бара, тайком, без регистрации, водил сюда парочки – денежки, естественно, себе в карман. Если б карабинеры об этом пронюхали, у меня бы враз отняли лицензию. Как только я это заметил, то выставил его за дверь. Он выкатился как миленький и два года не подавал о себе вестей. А потом нежданно-негаданно прикатил – с другом и двумя девицами. Пришлось всех накормить и дать комнаты. Все задаром, ясное дело. Единственное, что я у них потребовал, так это документы: без документов я номера не сдаю, но ему что? Крыша, кормежка бесплатная – так он без звука предъявил документы, и свои, и всей компании. С того раза стал он меня навещать, то один, то вчетвером или даже вшестером – парочками. Пили и ели от пуза и устраивали в комнатах бардак. Один раз я хотел его выгнать, пригрозил, что заявлю в полицию, а он мне: «Заявишь в полицию, так я твою гостиницу спалю». Гостиница, конечно, застрахована, и все же радости мало, ежели она сгорит, а он, знаете ли, вполне способен на такую пакость. Ну я терпел, тратил сотни тысяч на его пирушки, лишь бы сохранить гостиницу. Вот почему, когда вы спросили, какие у меня с ним отношения, я и ответил, что ему подчиняюсь.