Ольга Тарасевич: Крест Евфросинии Полоцкой

– У вас, кажется, есть сын. Если вы думаете, что, когда вся эта история закончится, вы найдете его в доме ребенка, то вы ошибаетесь…

«Провокация? Ну не звери же они? Они не смогут так со мной поступить. А если смогут? Чтобы отомстить. Бей своих, чтобы чужие боялись», – пронеслось в голове.

Сергей какое-то время молчал, сосредоточенно вглядываясь в облезлую стену камеры.

Дениска маленький. Он болен. В его жизни и так нет ничего, кроме страданий. Мальчику нужны уход и покой. Только так он может выжить. И если вдруг… Нет, об этом нельзя думать. Ребенок болен. Но это его ребенок!

– Что я должен сказать? – услышал Сергей собственный голос.

… – Вот здесь еще распишитесь, пожалуйста. Ага, хорошо. Я вызвал машину, вас отвезут домой. Или врача? Вы плохо выглядите.

– Не надо врача, – хрипло сказал Сергей.

И, не попрощавшись со следователем, вышел из кабинета.

Он не помнил, как добирался до дома. Пришел в себя лишь на лестничной клетке, у дверей квартиры. И то лишь потому, что вход преграждал какой-то странный предмет…

– Ой, а я заснула. Где это мы по ночам шляемся? Ты это… прости меня. Я поняла, что не могу без тебя. Надеюсь, твое предложение еще в силе?

«Вика… Я прощен? Прощен! Слава богу!» —пронеслось в голове.

Он сгреб девушку в охапку. Поцеловал русые волосы, и соленое личико, и дрожащие губы…

Кадр первый. Пропадавший неизвестно где муж возвращается домой. Радостно распахивает дверь. И, еще стоя на пороге, взахлеб произносит:

– Инга, в это невозможно поверить! Меня сажали в тюрьму, потом выпустили, но все это не имеет абсолютно никакого значения. Я хочу принять крещение. Нам надо повенчаться!

Кадр второй. Саша вихрем проносится в комнату и застывает.

Кадр третий. Камера скользит по распахнутой сумке, по одежде, ворохом сваленной на диване. Скользит, потом фокусируется на девушке, сжимающей в руках ярко-желтый сарафан. Крупный план. Растерянные голубые глаза, небрежно приплетенные в косу волосы.

После минутной паузы Инга произносит:

– Саша, я подала на развод.

– Что? Но почему?! Что случилось?..

– Я больше не люблю тебя. Прости.

Саша бледнеет, опускается в кресло. Через секунду вскакивает и, размахивая руками, что-то объясняет, пытаясь переубедить.

Резкости нет. Звука – практически тоже.

В душе другое кино. Или не кино? Все так запуталось. Но ясно только одно: два с половиной года безмятежной семейной жизни – уже пройденный этап. Завершенный. Неизвестно, что будет потом. Но здесь и сейчас, в этой ленте, бегут финальные титры. И остановить это невозможно…

… Как Инга собой гордилась! Это ж надо было сочинить настоящий сценарий фильма!

Героиня втирается в доверие к следователю. Она умна и расчетлива и позаботилась о каждой мелочи. Назвалась именем двоюродный сестры, попросила Таню недельку пожить с родителями за городом, взяла ее сим-карту. Соблазнительно оделась. И смело бросилась под колеса, и мастерски сыграла случайное знакомство. Чем не Сандра Баллок?

Общаясь с Володей, Инга представляла себе, что принимает участие в кинопробах. И вспоминала все, что читала об актерском мастерстве. Залог успеха, гарантия убедительности – реально испытываемые эмоции. И это, как говорит великая Алла Демидова, огромное счастье, потому что за свою жизнь актер проживает множество чужих жизней, и у него больше любви, больше радости, ревности и боли. Всего больше. Он испытывает всю гамму чувств, он впитывает все. После такого даже смерть не страшна. Потому что все уже у актера было…

Инга играла. Но… его руки на ее ободранной коленке. Его глаза. Уставшие, но интригующие, горящие. Его невероятная энергия. Почему-то сразу после знакомства стало казаться: если раньше были тусклые, освещавшие жизнь лампочки, то теперь отовсюду льется мощный свет софитов.

Володя просто сказал:

– Пойдем выпьем кофе.

И перед глазами Инги вдруг возникла картинка веками иссушаемой пустыни, на которую проливается щедрый ливень, и огромная яркая радуга вспыхивает среди благословенных туч.

Она забыла, что надо выяснять подробности. Пытаться подслушать разговоры, заглянуть в документы.

Абсолютный паралич мозга. Совершенное счастье присутствия рядом в общем-то чужого человека. Их редкие встречи пролетали, как одно мгновение.

Все стало окончательно понятно после того, как Инга украла Володины записи. Уже все равно, где Саша, что с ним, почему не звонит. У нее, моментально мысленно снимавшей фильмы с самыми разными сюжетами, уже не оживает картинка их совместной жизни.