Ольга Тарасевич - Роковой роман Достоевского

Хорошенькое лицо девушки оживилось. Черноволосая, с румяными щечками, она, если ей уж приспичило заниматься судебной медициной, отлично смотрелась бы за микроскопом. Да мало ли других специализаций. Но танатология…

– С тобой что-то не так, – улыбнулся Андрей, переворачивая бомжа на спину. – Я как увидел тебя в бюро, решил, галлюцинации у меня. Будто специализаций в судебной медицине мало, выбрала самую опасную. Через труп ведь все, что угодно, можно подцепить. Туберкулез, гепатит, ВИЧ.

Марина, нахмурившись, пожала плечами:

– А что, от живых больных врачи никогда не заражаются?

– На живых больных, – запальчиво возразил Андрей, – нет опарышей. Иногда как облепят «клиента» – хоть стой, хоть падай. Все это до поры до времени мимо студентов и интернов проходит. А жаль, для полного познания профессии не помешало бы личинки из трупа повыковыривать. В нашем бюро работают женщины-эксперты и даже хорошо справляются со своими обязанностями. Но, знаешь, я все равно считаю эту работу не женской!

На лбу девушки обозначилась тонкая морщинка.

– Не понимаю, что тебя смущает в этом покойнике, – поморщившись, перебила она, явно стараясь сменить тему. – «Поза зябнущего человека» едва выражена, но это может быть следствием употребления алкоголя. Можно различить «гусиную кожу» – тоже признак прижизненного процесса охлаждения. Бомж – он и есть бомж. Я так понимаю, если череп не проломлен – значит, сам помер. Напился и замерз. В любом случае, на вскрытии все выяснится.

– Вскрытие, – пробормотал Андрей, оглядывая трупные пятна на сером, в грязных разводах, животе, – может показать не все и не всегда. Да, пятна розовые, следствие перенасыщения крови кислородом. Я, наверное, и правда излишне дотошен. Но мне почему-то кажется…

Ее темным бровям любопытно. Горят карие глаза, даже губы приоткрылись, как для поцелуя.

«Сумасшедшая девка, – стягивая перчатки, подумал Соколов. – Не понимаю причин ее интереса. А интерес очевиден».

– Знаешь, один раз я уже здорово обжегся. По всем признаком выходило – смерть в результате несчастного случая. А это было убийство, – сказал Андрей, закрывая чемоданчик. – Из-за моей ошибки преступник отправил на тот свет еще одну жертву. Хотя, конечно, другие эксперты тоже ошибались, преступник имел отношение к медицине и всех нас ввел в заблуждение. И вот подонок теперь сидит – а к нам не так давно привезли еще один очень подозрительный труп. Возможно, я, конечно, дую на воду. Но кто знает…

– Пожалуйста, прошу вас. Вышел новый роман Улицкой, новая книга у Веллера, – говорил Валерий Петрович Савельев, следя за пристальным девичьим взглядом, порхающим по обложкам. – А это очередной опус, перекочевавший на бумагу из Интернета. Я просмотрел, но меня, честно говоря, не впечатлило. Бедноват язык, неоправданно широкое употребление нецензурной лексики. О, Дина Рубина – у вас отличный вкус. И вот именно этот роман, «На солнечной стороне улицы», мне очень понравился.

Покупательница испуганно вздрогнула, и Валерий Петрович дотянулся ногой до стула гогочущего Лешика, постучал по нему.

Ноль эмоций! Заливается! На голове – колбаски из свалявшегося войлока. Дрэды, как выяснилось, называются. Из наушников доносится мерное: тыц-тыц-тыц. Это все еще можно было бы стерпеть. Но смех у парня ужасный, грубый, гавкающий. Тут любого кондратий хватит. А ценительницы хороших книг – они же натуры особенно тонкие, впечатлительные.

Лешик, негодник, уткнувшись в книгу, все покатывается…

После того как девушка, виновато улыбнувшись, положила томик Рубиной обратно на прилавок и исчезла, терпение Валерия Петровича лопнуло. Он ткнул соседа в бок, потом решительно сорвал с его головы, напоминающей войлочную пальму, наушники.

– Дядь Валер, вы чего? – сняв очки, искренне изумился Лешик. И опять захихикал: – Улетная книжка, Мария Брикер, реалити-детектив. Я почти дочитал, оборжаться можно. Хотите, вам дам?

– Я хочу, чтобы ты не гоготал, как конь. Всех покупателей мне распугаешь, – буркнул Валерий.

Парень виновато потупился:

– Я старался, старался. Только ничего не вышло. Очень хорошо написано.

На секунду Валерию Петровичу стало стыдно. По большому счету, грех жаловаться на соседа-продавца. Парень всегда готов помочь, и за книгами присмотрит, и кофе принесет. Лешик – искренний, отзывчивый. Правда, очень уж увлекается тем, что продает. Торговать детективами – дело, может, и неплохое с точки зрения прибыли. Но вот для чтения есть куда более достойные авторы, та же Улицкая, Славникова, Кабаков, Поляков.