Виктор Дан - Уик-энд в деревне

– Пожалуйста, обращайся ко мне, если тебе не трудно!

– Нисколько! Для начала, я хочу побеседовать с Луневым.

– То есть, допросить!

– Да, допросить!

– Это можно! Только протокол по всей форме, сам понимаешь…

– Понимаю!

– В понедельник организуем!

– Можно сегодня?

– Сегодня не успеем, да и зачем такая спешка. Нового, думаю, он не скажет.

– Тогда лучше с утра, не позже десяти. Договорились?!

– Как прикажете! – Фесенко позволил себе даже шуточный поклон.

В тот же день Михаил возвратился домой на автобусе, чтобы попросить у тестя машину на неделю или две.

В понедельник утром он поехал прямо в следственный изолятор для разговора с Луневым.

Подследственный оказался на вид крепким выше среднего роста мужчиной. Его волосы и загорелое лицо лоснилось от пота. Еще поразил совершенно затравленный взгляд.

Лунев сразу попросил пить. Михаил налил ему в пластиковый стакан минеральную воду, предусмотрительно купленную в киоске по пути. День был жаркий, разговор предстоял длинный и Михаил позаботился о себе и о подследственном в том числе.

Михаил усвоил уроки Манюни. Допрос, вопреки распространенному мнению, должен протекать в комфортных условиях, чтобы подследственному хотелось говорить как можно больше и как можно дольше.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Михаил, чтобы сразу дать возможность Луневу изложить жалобы на здоровье, если таковые есть.

– Отвратительно! Как может себя чувствовать невиновный человек в этой грязной яме… Мы даже спим по очереди – на всех не хватает нар. Там такая духота, что люди послабее падают в обморок. Пусть меня подозревают в убийстве, но там ведь сидят люди по таким пустячным поводам, что даже смешно. Взяли бы подписку и пусть сидит дома до суда. Чего боятся?! Какой дурак сбежит, если ему грозит год или два…

– Сейчас после развала СССР есть куда бежать.

– Обречь себя на наказание похлестче тюрьмы. Оставить семью, дом и скитаться на чужбине…

– Вообще-то, я с вами согласен, для половины из них выбранная мера пресечения излишне жесткая. Это из-за перестраховки, потом традиция такая…

– Простите, вы человек новый, и насколько я помню, ранее на допросах не присутствовали…

– Да, я не представился еще! Михаил Егорович Гречка, следователь районной прокуратуры. Меня подключили к следствию с сегодняшнего дня. Поводом послужило обращение к нам вашей будущей супруги гражданки Красавиной. Вы ведь житель нашего района и начальство пошло ей навстречу…

– Я уже все сказал и мне нечего больше добавить. Это не я убил Ситника, я был в городе, хотя не могу это доказать. Но это не причина, чтобы свалить на меня преступление…

– Успокойтесь! Все, что было на допросах до этого, мне хорошо известно. Давайте начнем с другого конца! Допустим, что я вам поверил, иначе не занимался бы вашим делом. Нужны весомые доказательства, что их совершил другой, нужно найти преступника. Так ведь?! Вы согласны?

– Да!

– Тогда нужны версии, мотивы, улики достаточно веские, чтобы они могли соперничать с теми, из-за которых вы здесь. Согласны?

– Да, да!

– Прекрасно! Тогда вы должны смотреть на мои вопросы именно с этой точки зрения, быть предельно откровенным… Если вы будете считать, что я вас хочу запутать или выведать еще что-то против вас, то мы далеко не продвинемся. Какие-то факты вы можете истолковать превратно. Вам может казаться, что они усугубляют ваше положение, а на самом деле они дают в наши руки отправные точки для других версий… Это понятно?

– Да!

– Тогда начнем! Настоящий преступник мог иметь две цели. Первая, убить Ситника. Тогда вас подставили, чтобы замести следы. Вторая, серьезно подставить вас, а Ситнику просто не повезло – его выбрали жертвой. Мы еще обсудим оба эти варианта, а сейчас меня интересует то общее, что в них есть – механизм, так сказать, подставки. Во-первых, у вас должен быть серьезный мотив, во-вторых, орудие убийства должно принадлежать вам. Давайте составим список людей, которые располагали всей этой информацией и были в состоянии осуществить преступление, – Михаил взял шариковую ручку и придвинул к себе лист бумаги.

– Каких людей?

– Тех, кто знал о вашей ссоре, и о том, что у вас есть в доме ружье, что вас нет дома, знал, как проникнуть в дом и скрыть следы проникновения.

– Простите, я сейчас туго соображаю… Конечно, конечно, все это нужно знать, чтобы составить алгоритм преступления, увязать все во времени… Ослепленный своей обидой и возмущением, я даже не думал в этом направлении. Обвинения в мой адрес мне представляются, вернее, представлялись такими нелепыми, а условия в СИЗО такие ужасные, что я лишился возможности что-либо понимать…