Татьяна Устинова - От первого до последнего слова

– Ну и что? Это неправда?!

Он нехотя пожал плечами.

– Ну, что вы плечами пожимаете? Вот вы, к примеру! Я вас ведь тоже нашла не потому, что меня в районной поликлинике к вам направили, талончик выписали! А потому, что мне сказала подруга, что вы очень хороший врач! И про вашего Долгова вы сто раз сказали, что он хороший врач! И если у меня будут проблемы, я пойду к нему, или еще к кому-нибудь, кого порекомендуете вы или этот ваш Долгов!

– Спасибо вам за доверие, Танечка.

– Да дело не в моем доверии! Вернее, как раз в нем, потому что я вам доверяю – как врачу! А доверяю, потому что о вас говорят только хорошее, и говорят со всех сторон. А если человек не знает никаких хороших врачей, ему куда идти?! Чтоб поставили правильный диагноз, чтобы обследование сделали?! Ну, допустим, даже деньги есть, может человек заплатить! Деньги есть, а медицины нет!

– Эк вы ее, медицину-то!

– Просто это ужасно, – в сердцах выговорила Таня. – И это касается всех! От олигарха Тимофея Кольцова и до бабушки Дуси из нашего подъезда. Олигархи ведь тоже, бывает, болеют!

– Бывает, – согласился Абельман. – Болеют.

– А хороших врачей можно по пальцам пересчитать, и стоят они дорого очень!

– Вот и попользуйтесь пока мной, – неожиданно заключил Абельман. – Я вполне хороший врач и обойдусь вам не слишком дорого!

Она засмеялась. У него получалось ее развеселить, а этого так давно не было в ее жизни!..

Спрашивать было неловко, просто ужасно неловко, и он заметил ее неловкость, хотя она ничего не сказала.

– Да бросьте, – сказал он, рассматривая ее, – вот уж не думал, что вы такая нежная фиалка на залитом солнцем склоне!

– Я-то, конечно, не фиалка. Но вы же…

– Что?

Ну, не могла она ему сказать, что он молодой мужик, и что он ей нравится, и что она стесняется его. Ей не хотелось выглядеть глупо, и не хотелось, чтобы он ответил ей, как в плохом кино: «Мне можно сказать все. Я врач!»

– Таня?

– У меня проблемы с эпиляцией, – выпалила она и неопределенно поводила рукой.

– Понятно, что проблемы, – не моргнув глазом, сказал Абельман. – Кожа очень смуглая, вот и проблемы.

Таня уставилась на него:

– Откуда вы знаете?

Он покатился со смеху.

– Я вижу, Танечка! Вы не поверите, но я в этом разбираюсь, хоть вы только что и клеймили медицину!

– Я же не вас клеймила! А эпиляцию никто не берется делать именно потому, что кожа смуглая, вы все правильно говорите! А мне без этого никак нельзя, я же в телевизоре каждый день…

– Я вас отвезу, – сказал он. – Есть такая клиника, называется «Линлайн». Они молодцы ребята, и специализируется как раз на РЭЙ-эпиляции.

– А что это такое?

– Это и есть лазерный метод, Танечка! Это его правильное название, так что я вас отвезу, когда скажете. Хоть завтра, хоть послезавтра, хоть на Новый год. Технология такая, что от времени года никак не зависит. Можно делать и в жару, и в холод, и в снег, и в дождь!

Таня посмотрела на него. Про технологию она еще его расспросит, или, может, в этом «Линлайне» ей расскажут, но то, что он сказал про Новый год, ее удивило.

Он никогда и ничего не говорит зря, это она уже поняла. Новый год грянет не так чтобы послезавтра, до него еще пол-лета, потом целая осень и один месяц зимы.

Поедем на Новый год? Он собирается быть со мной… и на Новый год тоже?

– Эдик, – сказала она осторожно, – может, не надо про Новый год?

Он все понял. Он ничего не говорил зря и понимал ее так, как будто они были два приемника, настроенные на одну волну, и подпевали друг другу во весь голос!

– У меня серьезные намерения, – объявил он, разглядывая ее. – Зря я, что ли, ел воблу у вас на террасе? После такого… интима любой мужчина должен жениться. Ну, если он честный человек, конечно!..

Должно быть, «серьезные намерения» – это старо и глупо, но Тане понравилось это выражение, и она хотела ему сказать, что понравилось, но у него зазвонил телефон, и оказалось, что это приехал профессор Долгов, и Таня пошла его встречать, решив, что про Новый год подумает завтра или послезавтра.

Или осенью. Или зимой. В конце концов, времени у нее много.

– Татьяна?

Высокий плечистый человек, на голову выше ее Абельмана, в безупречном костюме, в белоснежной рубашке, в консервативном до умопомрачения галстуке и начищенных до блеска ботинках, улыбался ей сдержанной улыбкой и выделялся из толпы, как БТР, водруженный в середину клумбы с ромашками.

– Моя фамилия Долгов. Эдуард Владимирович говорил, что мы с вами можем встретиться.