Долгов подставил ладонь, и на нее выпала таблетка, довольно крупная, белая и плотная.
Адвокат в сильнейшем волнении поднялся со стула, позабыв про свой блокнот, который тут же свалился на пол.
– Господа, как уполномоченный представлять волю покойного, я должен уведомить вас, что вещественные доказательства…
– Н-да, – сказал Долгов, рассматривая таблетку.
– Вот и я про то же, – согласился главный. – Да заберите вы ваши вещественные доказательства! – с досадой бросил он в сторону адвоката. – Ничего им не станется! Вон их сколько, доказательств! Целый пузырек!..
– Грицук страдал сердечными заболеваниями?
– Евгений Иванович Грицук страдал манией величия и еще немного манией преследования, – отрезал главный.
– Однако в его вещах мы видим именно сердечный препарат!
– В его вещах мы видим нечто странное, – перебил главный врач, и Долгов вдруг развеселился.
Василия Петровича импозантный Глебов раздражал точно так же, как и его самого, и в этом была некая корпоративная общность, взаимопонимание не на уровне слов, а на уровне инстинкта.
Долгов понюхал таблетку на своей ладони.
– Это, – сказал он Глебову, – абсолютно не похоже на нитроглицерин! Его не принимают такими… слоновьими дозами! И структура вещества совсем другая! Видите?
– Поэтому и нужно милицию вызывать, – пробурчал главный врач. На столе у него зазвонил желтый пластмассовый телефон, и он сердито сказал в трубку, что занят. – Вот его анамнез, этого вашего Грицука!.. Исследование сердечной мышцы в нашей больнице было проведено со всей тщательностью, и никаких отклонений не обнаружено! Даже возрастных. С такой сердечной мышцей можно в космос лететь, не то что романы писать!
– Тем не менее он принимал сердечные препараты!
– Да это никакой не сердечный препарат! Это некое таблетированное вещество в пузырьке с надписью «нитроглицерин»!
– Милицию нужно вызвать, – повторил главврач и, насупившись, глянул на Долгова. – Только этого нам не хватало! А все из-за твоих высокопоставленных больных, Дмитрий Евгеньевич!
Долгов молчал.
Десять лет назад
Позевывая, он сел за шкаф, где было его всегдашнее место, сорвал с головы зеленую хирургическую шапочку, вытянул длинные ноги и наобум открыл какую-то книгу, которая валялась в ординаторской на столе.
– Устали, Дмитрий Евгеньевич? – спросила молодая врачиха Тамара Павловна. – Может, кофейку?
Тон был такой участливый, что Долгов немного поежился за шкафом. Тамара Павловна и разговаривала, и смотрела как-то так, что он все время чувствовал себя неловко.
– Да нет, спасибо, – пробормотал он, не глядя на нее.
– А то выпили бы!.. Я только что заварила!
Он бы и кофе выпил, и съел бы, пожалуй, чего-нибудь, но… Тамара Павловна его пугала.
Он даже подумал было, не сбежать ли от нее в курилку, но ноги не несли, ей-богу! Операция, которую он только что закончил, продолжалась шесть часов и была не из легких.
Поэтому он пробормотал, что кофе категорически не хочет, и уткнулся в книгу.
Книга была «художественная», то есть не по медицине, и он, прочтя три предложения, немедленно начал над ней засыпать и, пожалуй, заснул бы, если бы не Тамара Павловна.
– Что-то вы скучный такой, Дмитрий Евгеньевич! – Она подошла, все-таки сунула ему в руки кружку с кофе, села напротив и красиво закурила. – Или устали?
– Устал, – согласился Долгов. Хирургическая роба не вполне сходилась у нее на груди, и он взглядом все время натыкался на белую пышность в развале зеленой ткани, и не знал, куда девать глаза, и мрачнел с каждой секундой.
– А что за больной? – красиво стряхивая пепел, спросила Тамара Павловна. – Ваш?
– Да… обыкновенный больной.
– Значит, не ваш, – констатировала она с сочувственной печалью. – Ох, Дмитрий Евгеньевич, Дмитрий Евгеньевич, что ж вы никак жить не научитесь!..
В ее сочувствии Долгов тоже видел подвох, а потому просто пожал плечами и отхлебнул из кружки. Кофе был скверный. Одно спасение, горячий, и то хорошо.
– Вот вы, – продолжала Тамара Павловна, щурясь на дым от своей сигареты, – молодой, подающий надежды врач, и хирург вроде неплохой, и кандидатскую защитили, и на кафедре работаете, а все без толку!
Долгов поболтал кружку, чтобы было послаще. Он не любил несладкий кофе.
– В каком смысле – без толку, Тамара Павловна?
– Да ведь не зарабатываете ничего! – в сердцах сказала врачиха. – Или вы думаете, я не вижу? День и ночь на работе, а получаете сколько?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу