Питер Чейни - Ядовитый плющ

Я остановился в предместьях Рамсея. Остановился там я потому, что увидел небольшой белый коттедж с вывеской «Хемпширская полиция». Я вышел из машины и начал барабанить в дверь (никакого звонка там не было), и примерно минут через пять из верхнего окна высунулся какой-то парень и спросил, что мне надо в такой поздний час.

Этот парень, вероятно, начальник полиции, и если я ему расскажу, что тут происходит, он спустится вниз и начнет делать что-нибудь такое, что совсем не надо начинать. Мне неоднократно приходилось убеждаться, что очень часто, когда ты говоришь людям правду, они тебе не верят.

Поэтому я сказал, что я — американец, только что прибывший из Саутгемптона, и что я ищу своего дядю, который поселился где-то здесь недалеко от Рамсея, и что я надеюсь, он мне поможет найти моего дядю, так как это вопрос жизни и смерти.

Коппер оказался довольно хорошим парнем, хотя несколько провинциальным. Он натянул штаны, спустился вниз и долго стоял, глубокомысленно почесывая затылок и рассуждая сам с собой, кого именно я могу иметь в виду?

Во время этой сцены с почесыванием я сунул ему в руку фунтовый билет, и он тут же вспомнил, что недавно какой-то парень снял хату под названием Плейс Плайс, что это очень красивый домик примерно в четырех милях отсюда. Он точно рассказал мне, где именно находится этот домик и как его найти.

Я спросил его:

— "А что, парень, снявший этот дом, не привозил ли какую-нибудь особую мебель?". На что копер сказал:

— "Да, это очень интересно, но парень действительно привозил какую-то мебель и поместил ее пока что в другой хате, примерно в одной миле от Плейс Плайс. Это небольшая ферма, и он специально нанял ее под склад для своей мебели, и как раз сейчас мебель туда перевозится."

Меня это сообщение очень образовало, так как, кажется, я попал на правильный путь. Я подробно расспросил парня, где находится эта ферма, сунул ему еще один фунтовый билет и сказал, что мой брат по имени Джон Херрик дожидается меня в полицейском участке Саутгемптона, и что я буду считать большим одолжением с его стороны, если он позвонит туда и попросит передать моему брату Джону Херрику, что я поехал на ферму и прошу его немедленно примерно через час приехать туда же. Я надеюсь, что полиция Саутгемптона передаст это мое поручение по радио и Херрик поймет меня и пошлет на ферму одну из полицейских машин.

Я пожелал парню спокойной ночи и снова помчался по шоссе. Вскоре я доехал до развилки, и на дороге, идущей вправо, увидел ферму, длинное одноэтажное здание. Я оставил машину у забора, но в ворота фермы не вошел, а прошел еще по шоссе с четверть мили и потом по полю потихоньку подкрался к дому сзади.

Я был полностью удовлетворен, так как на заднем дворе стоял огромный грузовик. Когда я подошел совсем близко к забору, то услышал шум мотора. Держась все время в тени забора, я подошел к грузовику совсем близко и увидел, как три парня таскали какой-то груз через черный ход дома и грузили его на машину.

Я выждал удобный момент и проскользнул во двор, за сарай с инструментами, откуда мне очень хорошо было наблюдать за всем происходящим. Вот они закончили работу. Один из парней залез на шоферское место и включил фары, второй сел в кузов грузовика, и машина тронулась. Третий парень остался во дворе.

Машина выехала на развилку дороги и стала набирать скорость, а парень все стоял в воротах и смотрел ей вслед. Потом засунул руки в карманы и направился к дому. Он весело насвистывал и вообще был страшно доволен жизнью.

Когда он проходил мимо сарая, в котором я спрятался, я выдал ему, что полагается, а именно всего один классический удар в то место, где кончается верхний позвонок, и он упал, как подкошенный.

Я схватил его за шиворот и потащил через двор на поле за фермой. Там была какая-то канава. Я швырнул его туда и уселся на краю в ожидании, пока тот не придет в себя.

А когда он начал наконец шевелиться, я запрокинул ему голову и щипал его ноздри до тех пор, пока парень не вспомнил, кто он такой. Тоща я достал из кармана револьвер и показал ему.

— Слушай, парень, — сказал я, — мы сейчас с тобой тихо, мирно побеседуем, никто нам не помешает. И ты веди себя прилично, делай все, что я тебе скажу, а то я выколочу из тебя душу семнадцатью различными способами. Ну, так что же ты будешь делать? Будешь говорить или нет?

Он посмотрел на меня, потом на револьвер, потом почесал шею в том месте, где кончается верхний позвонок, и сказал, что он будет говорить.