Андрей Дышев - Не путай клад с могилой

Ветер затих, но дождь продолжал отвесно сыпать, и вымокшие насквозь, во многих местах порванные зонты, нагроможденные друг на друга, представляли собой печальное зрелище. Окно запотело, словно сейчас стояла сырая, холодная осень, а не середина июня.

– Могу представить, чем бы вы кормили меня, господин директор, останься я у вас еще на неделю, – сказал профессор, рассматривая бутерброд с тертым сыром, майонезом и чесноком, покрытый сверху печеным помидором.

– А мне очень нравится, – попытался смягчить прессинг отец Агап.

– Естественно, батюшка, – усмехнулся Курахов, возвращая бутерброд на поднос. – Вы же принимали активное участие в производстве этого шедевра кулинарного искусства.

– У вас не осталось просто сыра? – спросила меня Марина. – Я хочу обыкновенного сыра без чеснока.

– Чеснок чрезвычайно полезен, – сказал священник, откусывая от бутерброда. – Он очищает не только организм от шлаков, но и душу от скверны. Я бы посоветовал всем употреблять чеснок ежедневно и в натуральном виде.

– Я не хочу, – отрицательно покачала головой Марина. – Я плохо себя чувствую.

– Что случилось? – без тревоги в голосе поинтересовался профессор, скручивая пучок зелени и отправляя его в рот.

– У меня болит голова. Я больше не могу.

– Иди к себе и ложись в постель, – посоветовал профессор.

– Да, я так и сделаю, – согласилась Марина, встала, придвинула стул и посмотрела на меня: – Вы проводите?

Эта просьба была столь неожиданной, что я, словно нуждаясь в чьем-то согласии, растерянно взглянул сначала на профессора, который с угрюмым видом жевал зелень, затем на Ладу, сидящую верхом на вертящемся стуле у стойки со стаканом клюквенного аперитива.

– Конечно, – согласился я. – Конечно, провожу.

Марина взяла со стола свечу и, прикрывая ладонью пламя, неслышно прошла через зал к лестнице. Поравнявшись со стойкой, она приостановилась и слегка поклонилась Ладе:

– До свидания, девушка.

– Чао! – улыбнулась Лада и послала ей воздушный поцелуй.

Мы молча поднялись по лестнице. Выйдя в коридор, Марина резко повернулась и, внимательно глядя мне в глаза, произнесла:

– А теперь вы идите впереди!

– Что? – не понял я.

– Идите впереди, я сказала!

– Почему?

– Потому что так вам будет труднее меня убить.

Я почувствовал, как у меня онемела нижняя челюсть, а шея стала неповоротливой, словно гипсовой. К умалишенным я всегда испытываю брезгливый страх, потому что они воздействуют на меня, как удав на кролика.

– Ты что несешь? – едва смог произнести я. – С чего ты решила, что я хочу тебя убить? Ты успокойся, ты подумай, что говоришь!

– Я подумала, – произнесла Марина, медленно отступая подальше от меня. На стене дрожала огромная тень от ее головы. – Там, в газете, было написано про Олега, правда ведь? И там было написано, что утонувший сам виноват. Но это не так. Виноваты вы!

Она сделала паузу, отступила еще на шаг, слегка согнулась, словно готовилась к молниеносному прыжку в сторону на тот случай, если я попытаюсь приблизиться.

– Никто, кроме меня, не знает, кто на самом деле виноват… И если я пойду в милицию и скажу… – с легким придыхом произнесла Марина. – Что тогда с вами будет?

– Ничего не будет, – ответил я. – Милиции обо всем известно.

– Не думаю, что обо всем… Не смейте приближаться ко мне!

– Да не приближаюсь я к тебе! Зачем ты мне обо всем этом сказала? Что ты хочешь?

– Я хочу быть уверена, что вы меня не убьете.

– Ты в своем уме?! Я не трону тебя пальцем!

– Ваши слова – это еще не гарантия.

– А что тогда может быть гарантией?

– Вы должны… – медленно произнесла Марина, словно торгуясь и боясь продешевить. – Вы должны забыть меня, вычеркнуть меня из памяти, никогда и ни при каких обстоятельствах не искать встречи со мной! Обещайте!

– Обещаю с превеликим удовольствием!.. Только позволь дать тебе один совет на будущее. Если тебе кажется, что кто-то хочет причинить тебе зло, то не надо уединяться с этим человеком и выяснять у него, насколько серьезны его намерения. Это может плохо закончиться.

– А вот и нет! – с мстительной улыбкой произнесла Марина и отошла еще дальше. – Все видели, как вы уходили со мной на второй этаж. Три свидетеля! И теперь если что-то со мной случится, то подозрение в первую очередь упадет на вас. Вам теперь выгоднее оберегать меня до самого утра.

– Ну, это слишком высокая для меня честь, – ответил я. – Спокойной ночи, Марина!