Валерий Рощин - Покойник претензий не имеет

Торопливо спустившись по лестнице, он осторожно выглянул из подъезда. Двор поздней ночью пустовал. Аркадий пересек небольшую детскую площадку и, пройдя вдоль темного забора, завернул за угол. Он вовремя покинул квартиру. В эту минуту другой конец двора осветился фарами двух въезжавших в ворота милицейских автомобилей и скорой помощи…

Крадучись, словно вор, чекист пробирался по темным улочкам, избегая освещенных магистралей и проспектов Питера. Наградной пистолет Семена Донцова, видимо, забрали сподручные Фролова, когда Лавренцов валялся на диване без сознания и теперь за его поясом столь же бесполезно торчал какой-то импортный револьвер без единого патрона в барабане. В карманах, кроме ненужного сотового телефона, не было ничего — ни документов, ни денег… В тяжелой, словно с глубочайшего похмелья, голове пока не вырисовывалось каких-либо планов на самое ближайшее или, сколько-нибудь, отдаленное будущее. В его жизни будто порвалась основная, связующая нить, на которую ранее аккуратно нанизывались мгновения, часы и дни. Даже недавнее, беспросветное существование в «каморке папы Карло», теперь казалось наполненным смыслом и безмятежным спокойствием. Но с недавних пор все безвозвратно переменилось…

Примерно через час бесцельных блужданий, бывший офицер ФСБ оказался в длинном и сумрачном скверике, примыкающим своим торцом к широкой трассе, ведущей загород. Осмотревшись, он узнал Садовую улицу и уселся на ближайшую лавочку. Сонливость и слабость, вызванные подмешанным в коньяк снотворным, несмотря на глубокую ночь, уходили. Их место прочно занимала ясность мысли и необходимость принимать действенные решения. К контрразведчику постепенно возвращалась жажда жизни и мщения…

— Мужик, выпить есть? — раздался сбоку чей-то слабый, заспанный голос.

Мгновенно повернув голову, он увидел бомжа, с кряхтением поднимавшегося из-за соседней лавочки. Тот, по-видимому, чутко спал на зеленой травке, но был разбужен шагами подошедшего человека.

— Увы… — тихо ответил Аркадий.

— Жаль… Ну, тогда, может, покурим?

— И с табачком туго…

— Совсем плохи твои дела… — подходя и присаживаясь рядом, покачал седой бородой владелец ночного газона, — ну тогда угощайся…

Хитрый старик протягивал открытую пачку «Астры». Прикурив от зажженной спички, подполковник с удовольствием затянулся крепкой сигаретой.

— Что, без крова остался?

— И не только… — кивнул он, выпуская вниз струю дыма.

— Знакомо…

— А вы давно тут обосновались?

— Да, почитай кажнее лето здесь, — охотно ответил подвернувшемуся ночному собеседнику, бомж, — в теплое время-то найти местечко для ночлега несложно. Зимой вот — беда…

Глядя на изредка проносившиеся по трассе большегрузные автомобили, Лавренцов задумчиво спросил:

— Скажи-ка отец, а дальнобойщиков на выезде из города менты тормозят?

— Ну, этоть на кого нарвешься…

— И даже по субботам?

— По выходным-то особливо не донимают… — протянул уличный мудрец, — я давненько из Ленинграда не выезжал, но, полагаю, милицейский люд на дорогах зверствует не всегда…

Постепенно у чекиста все же стало вызревать некое подобие плана на ближайший день. Но эскиз действий вовсе не предусматривал выхода из глухого тупика. Если удастся осуществить задуманное, света в конце тоннеля он уже не увидит никогда…

Встав с лавочки и распрямив спину, отставной морской пехотинец собрался в неблизкий путь.

— Что сынок, уже пошел? — разочарованно спросил бездомный, — ну возьми еще табачку-то. Когда ночью промерзнешь — курево согревает…

Вытянув из протянутой пачки пару сигарет, Аркадий постоял в задумчивости, затем, достав из кармана сотовый телефон, вложил его в ладонь деда.

— Возьми отец. Новый стоит четыреста баксов. За этот скупщики легко дадут двести. Только не продешеви…

Он осторожно подошел к ярко освещенной фонарями Садовой и направился в сторону ближайшего дорожного поста. Идти, постоянно оглядываясь и шарахаясь от проезжавших машин, снова пришлось около часа. Когда за плавным поворотом шоссе показалась долгожданная цель, подполковник свернул в лесополосу и подошел к посту почти вплотную. Теперь осталось дождаться подходящего, попутного транспорта, но, как назло возле дежурного наряда один за другим тормозили большегрузные автомобили с прицепленными металлическими фурами. Скоро голодного мужчину и в самом деле начал пробирать жуткий холод… «Черт, не идти же пешком тридцать километров! — ругался он, сидя в придорожных кустах и потирая плечи, — по трассе дойду только к рассвету, а по лесу получится и того дольше…»