Галина Романова: Осколки ледяной души

— Я?! Приставала?! — притворно возмутилась она, скатала шарик из бумажной салфетки и запустила им Степану в голову. — Я не приставала!

— Приставала, приставала, чего уж теперь-то…

— Ты лучше пойди и штаны надень, — порекомендовала Татьяна, улыбнувшись. — Сейчас Иришка, Светка явятся с Кириллом, и нужно будет выезжать. Опаздывать я не люблю.

Степан ушел с кухни, снова не убрав за собой со стола. Она хмыкнула, составляя тарелки с чашкой в раковину.

Все, как у всех… Все, как всегда…

Посуда, ужины, обеды, грязные воротнички его сорочек, замятые лацканы пиджака, хлопоты по дому…

Никто этого не отменял и отменять не брался. А ну и пусть! Пусть все это будет, — Она — для него, он — для нее. В этом и есть, наверное, смысл. Глупец, кто думает иначе. Ей не в тягость, ей в радость, потому что знает, что ведь для него же.

— Тань, — вдруг позвал ее Степан от зеркала в прихожей. Как-то не так позвал, озабоченно вроде. — Поди-ка сюда, милая!

Она поспешила. Встала за его спиной, поправила новый пиджак на его плечах, стряхнула несуществующую пылинку, потом наклонила его голову к себе и поцеловала в щеку.

— Ну, чего тебе?

— А вот скажи-ка мне, любимая, как на духу… — Степан поймал ее отражение в зеркале и подмигнул:

— Только правду скажи, через час как-никак женимся! И заливать мне про мгновенно возникшую симпатию не смей, ладно?

— Ну!

— Что же все-таки тебя заставило подойти ко мне тогда в кафе? Кругом же полно было народу. Почему же ко мне-то подошла? Только про любовь не ври, ты тогда смотрела на меня, как на насекомое. Ну?

— Чего подошла, говоришь… — Она вдруг рассмеялась, вспоминая свой порыв. — Скажу, не поверишь!

— А ты попробуй.

— А из вредности и подошла. Ты был единственным, кто не смотрел на меня там. Единственным был, Степка! Ты им для меня и остался…