Галина Романова - Девушка с секретом

Ошалело хлопая глазами, Женька силилась понять, о чем ей говорят, но не могла. Перед мысленным взором вставала тихая улыбка бабы Маши и ее натруженные узловатые руки, которые она любила кротко укладывать на колени…

Неизвестно, чем бы закончился этот своеобразный диалог, но в раздевалку вошли две охранницы и, отчаянно горлопаня, принялись отдавать приказания.

В камеру Женька вернулась еле живая и на все расспросы соседки лишь отрешенно мотала головой.

Со временем эта сцена постепенно была вытеснена из памяти монотонностью тюремного бытия. Сейчас же, слушая зловещий шепот бабы Маши, Женька вдруг со всей отчетливостью поняла, что здесь, где она прожила почти год, хороших людей быть не может. Иногда, правда, случаются ошибки, к жертвам которых она причисляла и себя, но в большинстве случаев обитательницами этого учреждения «АЯ» номер такой-то… были отъявленные мерзавки.

— Чего затихла? — вторглась в ее размышления соседка, незаметно подходя и усаживаясь рядом. — Испугалась?

— Нет, — Женька попыталась улыбнуться. — Чего мне вас бояться?.. Ведь так?..

— Тебе бояться меня нечего, — согласно кивнула та. — А вот остальные пусть боятся!

— То есть? — брови девушки поползли вверх. — Вы хотите сказать?..

Старушка молча кивнула, глаза ее при этом удовлетворенно поблескивали. Она поманила Женьку пальцем и, наклонясь почти к самому ее уху, произнесла:

— Я состою на службе… — И, предрешая вопрос девушки, продолжила: — У Хозяина! Он! Только он правит всем!

— Вы о ком? — все-таки вставила Женька.

— А кто, по-твоему, Хозяин дня и ночи?! Хозяин света и тьмы?! — Баба Маша резво вскочила со своего места и принялась метаться по узкому проходу, вскидывая руки кверху и хрипло выкрикивая: — Они все отняли у меня!!! Приди!!! Забери меня!!!

Закусив кулачок, девушка смотрела на соседку расширившимися от ужаса глазами. Сцены жертвоприношений, одна страшнее другой, суматошно мелькали у нее в сознании.

— Но как же так?! — не выдержав, воскликнула она наконец. — Вы утешали меня, заботились обо мне…

— Потому что ты тоже помечена им! — хрипло рассмеялась баба Маша и, остановившись рядом с нарами, почти нежно погладила девушку по волосам.

— Нет! Нет! Это неправда! — замотала та головой, отпрянув от безумной старухи.

Но остановить ее, казалось, было уже невозможно.

Склонившись еще ниже над парализованной ужасом Евгенией, баба Маша забормотала какие-то заклинания, чередуя их с плевками через левое плечо. Неожиданно неистовство ее было прервано — дверь камеры с грохотом распахнулась, и на пороге выросла фигура старшего опера с неизменной резиновой дубинкой под мышкой.

— Что здесь происходит? — рявкнул он, проходя внутрь.

— А ничего. Соринка девчушке в глаз попала, вот я и вытаскиваю, — быстро нашлась баба Маша, резко отпрянув от перепуганной насмерть девушки.

— Соринка, говоришь? — недоверчиво прищурился опер. — С соринками мы тоже можем управляться… А ты, старая, пойди пока погуляй. Иди, иди…

Той не нужно было повторять дважды. Смиренно сложив руки за спиной, баба Маша засеменила к выходу. Там ее уже ждал Серега-Мопс, неизменный и верный спутник старшего опера.

Славился он особой жестокостью, а прозвище свое получил за перебитый в драке нос. После починки тот оказался вдавленным глубоко внутрь. При наличии такого профиля, да еще вкупе с огромными навыкате глазами, Серега не мог напоминать никого другого.

Оставив без внимания подобострастную улыбку бабы Маши, он ткнул ее кулаком в сгорбленную спину и вывел в коридор.

После их ухода в камере воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь звонкой дробью капель холодной воды о раковину.

— Что, кран совсем не держит? — не выдержал наконец опер.

Женька неопределенно пожала плечами, внутренне собираясь для неприятного разговора.

Сам по себе визит заместителя начальника тюрьмы не вызывал ничего удивительного. Он любил захаживать к заключенным и среди бела дня, и ночью, но то, что соседку при этом выдворили из камеры, очень настораживало.

— Нда-а-а, — протянул опер неопределенно, качнувшись на каблуках высоких сапог, и вдруг ни с того ни с сего брякнул: — Соседка не обижает?

— Чего? — опешила от неожиданности Женька, недоумевая — почему это вдруг его заинтересовали их взаимоотношения.

— Соседка, говорю, не обижает? — терпеливо, что само по себе тоже было невероятным, повторил опер.

— Не-е-ет, — замотала девушка головой. — Все нормально…