Галина Романова - Рыцарь чужой мечты

– Сейчас ты выпьешь все до капли, Ириша, – прошипел он, отдуваясь.

Борьба хоть и не была особенно яростной, учитывая слабость Ирины, но, боясь расплескать содержимое стакана, он напрягался, и это выматывало.

– Не буду! – закричала она как можно громче. – Я не буду пить твой яд!

– Будешь, милая. У тебя просто нет выбора!..

– Выбор всегда есть, Станислав, – неожиданно раздалось у него за спиной и странно, что не со стороны двери, а откуда-то из угла. – Отпустите женщину и поднимите руки!

Он резко дернулся, поворачиваясь на голос, и попятился.

В углу, оказывается, прикрытая незаметной глазу дверью, была очень просторная ниша. И из нее сейчас, как двое из ларца, выбрались два омоновца при полной экипировке. А третьим был тот, говоривший. И в руках он держал крохотный блестящий диктофон, откуда теперь неслась запись их с Иркой разговора.

– Понимаете теперь, насколько важным был ваш визит сюда, Станислав? – выключив диктофон, спросил Виктор Иванович, когда того уже упаковали в наручники. – Вы ведь никогда бы не признались? Нет. Нам и пришлось подсунуть вам Александра, хотя он и не соглашался поначалу, боясь за Ирину. Вы нас не разочаровали.

Стас молчал, глядя на милиционеров налитыми кровью глазами. Нужно было что-то придумать срочно! До того, как ему предъявят обвинения. До того, как за ним захлопнется тяжелая железная дверь камеры. Что придумать, что придумать…

– Я болен, понятно! – взвизгнул он вдруг, вспомнив слова Ирины. – Мне нужен врач!

– Будет тебе и врач. Все будет…

– Мне нужен адвокат и врач! Мне нужно вообще уехать, понятно! У меня есть деньги, меня ждут за границей!!!

Когда его увели, в палату влетел бледный до синевы Александр. Подскочил к кровати и, схватив ее лицо в ладони, принялся внимательно осматривать.

– Все хорошо, Саша. – Виктор Иванович тронул его за плечо. – Все теперь будет хорошо. Главный виновник пойман. И хвала небесам, что Ирине удалось спрятать от него свою записку. Иначе…

– Не видать бы мне ее живой, – закончил за него Саша едва слышно. – Чудовище. Такое чудовище! Страшно просто представить, сколько на нем смертей!

– Страшно, – согласился Виктор Иванович. – Все доказать не удастся. Но часть из них, думаю, докажем.

И снимем наконец подозрения с Моховой, закончил Виктор Иванович уже про себя. И Ирину перестанут подозревать в преступных мотивах. И самого Александра никто не упрекнет в неожиданной смерти его отца. Работы будет много, конечно, но цель уж больно благородная, он постарается.

Женька осторожно наступил на прибитую морозом траву сначала одной ногой, послушал тонкий хруст, улыбнулся. Потом наступил второй ногой, первую поднял, поглядел на оттиск своего ботинка и снова улыбнулся.

– Хорошо! – выдохнул он удовлетворенно, втянув ноздрями запах тлеющих углей и жарящегося мяса.

– Хорошо! – поддакнул Саша, ворочая шампуром угли. – А ты чего траву топчешь? Жалко же, она такая вся… Как в паутине…

– В паутине, брат, это вы все были, пока этого придурка не посадили. Надо же, а! Нинка моя до сих пор к твоей Ирине пристает с вопросами.

– Чего это?

– Она на детективных историях помешана, я же тебе говорил. А тут шутка ли – живой участник. Как не поохать, не поахать! Кстати, мне по душе, что они подружились. – Женька дошел до угла дома, выглянул и рассмеялся: – Эти дурехи дорожку метут, представляешь?

– Представляю. – Саша улыбнулся, потер глаза, в которые попал дым, и перевернул решетку с мясом. – Мне тоже по душе их дружба. С Лизкой-то у них контакта не случилось.

– Кстати о Лизке! – Женька вернулся к мангалу, выкатил из стопки поленьев пенек покрупнее, уселся на него и заухмылялся. – Она мне звонила. Плакала!

– Да ну! С чего это?

– Люблю, говорит, Сашу, вернуть хочу. – Женька захихикал. – А я ей: поздно, говорю, подруга, встрепенулась. Женится он! Слушай, может, я поторопился? Ты женишься или нет на Ирине?

– Женюсь.

Саша положил решетку на деревянный стол, распахнул ее и принялся таскать вилкой громадные куски жареного мяса, укладывая их стопкой в глубокой миске.

– И она согласна? – не прекратил приставать его друг.

– Вроде да. Жить, правда, пока не знаем где.

– Вот это да! Да у вас жилья, как конь напахал. Вам ли печалиться?!

– То все не наше. Все на себе печать горя несет, так Ирина сказала. Будем думать. Пустишь в этот дом, если что?

– Мне-то что, живите, да и размножаться уже вроде как пора. – Женька заржал оглушительно, откидываясь назад, и чуть не слетел с пенька, вовремя подскочил. – Живите и размножайтесь в мире и согласии, и теперь уж без горя как-нибудь постарайтесь.