— Хватит вам, — зашумела на них Надежда. — Нашли время воспоминаниям предаваться. У нас сегодня новоселье или как?
Разговор вернулся в прежнее русло.
Расстилая постель в отведенной для них маленькой спаленке, Надежда подозрительно уставилась на мужа.
— А теперь давай, выкладывай, — зашептала она. — Ты что-нибудь узнал о нем?
— Нет. Пока нет, — и, видя ее недоверчивый взгляд, покачал головой: — Ну, сама подумай: как я мог без каких-либо примет начать поиск? Таких Давидов в Грузии, как… К тому же он, может, и не Давид вовсе…
— Ну это-то вряд ли, — убежденно заявила Надежда. — В свой дом ее привез. Там фотографии семейные и все такое. К тому же у тебя теперь есть особая примета…
— Попробую начать поиск в этом направлении… Может быть, он жив. Хотя может случиться так, что лучше бы он умер…
— Это ты о чем? — подбоченясь, ощетинилась она.
— О том, дорогуша… По всему выходит — он бандит! А своей сестре я такого счастья не желаю.
— Подумаешь, бандит, — фыркнула Надежда. — А где их сейчас, правильных-то, найти? Один вон видал, какой хороший — через неделю забыл. А этот бандит, как ты выражаешься, твоей сестре цветы два года слал.
Их спокойно начавшийся разговор грозил перерасти в серьезную ссору. Поэтому Николай счел за лучшее отвернуться к стене и сделать вид, что спит.
Но сон еще долго не шел к нему. То, что сегодня он узнал от сестры, подтвердило самые худшие его опасения. Если верить информации, которую ему прислали из Тбилиси, — Давид остался жив. Более того, был он личностью довольно известной в определенных кругах и, что самое главное, опасной…
Местонахождение его в настоящий момент никому не известно. По всему выходило, что он где-то скрывался. А круг желающих увидеться с ним с каждым днем все разрастался. Теперь к их числу Николай причислял и себя…
Давид мрачно рассматривал стоящего перед ним на коленях человека. Размазывая по лицу дрожащими руками слезы, тот неустанно повторял:
— Я не виноват, Давид! Я не виноват! Он меня заставил.
— Каким образом?
— Он грозился отобрать казино… — всхлипывал мужчина.
— Почему?
— За долги…
— Я всегда говорил, Шота, что женщины тебя погубят!
— Но тебя ведь тоже едва не погубила женщина!
Последние слова застряли у него в горле, а вырвались наружу фонтаном крови. Он упал на подмороженную траву, уставив в небо невидящие глаза.
— Уберите его, — властно приказал Давид. Потом, обращаясь к своему спутнику, спросил: — Узнали что-нибудь о ней?
— Нет, — задумчиво покачал тот головой. — К тому же Шота был прав — не время сейчас…
Стиснув зубы, Давид неторопливыми шагами пошел к домику, откуда навстречу ему спешил седовласый старик, заботливо накидывая на плечи теплую куртку.
Рустам был прав — поиски придется прекратить. Его люди прочесали почти всю республику. Нигде никаких следов. В родном городе ее тоже не было, от расспросов его людям пришлось воздержаться, чтобы не привлекать к себе внимания.
Утешало одно — ее не было среди мертвых…
Укрывшись от посторонних глаз в этом забытом богом местечке, Давид не переставал плести паутину мести.
Многих из тех, кто организовал кровавую разборку на дороге, уже не было в живых, но Давид все не успокаивался.
Медленно, шаг за шагом он приближался к тому единственному человеку, который стоял за всем этим хаосом.
И человеком этим был его брат!!!
Много ночей провел Давид без сна, вспоминая детство.
Вот мать, красивая и молодая еще женщина, вводит его в большой, наполненный роскошью и богатством дом. Человек, которого он назвал отцом, полюбил его, со временем приблизив к себе настолько, что вызвал чувство ревности своего родного сына.
Эта ревность разрасталась и достигла в конце концов чудовищных размеров.
Много усилий прилагал Давид в то время, чтобы сохранять видимость нормальных отношений. Все его заверения в вечной дружбе и верности встречались саркастическими насмешками. Лишь внезапная смерть родителей смогла сблизить сводных братьев настолько, что чувство обиды и ненависти отошло куда-то на задний план.
Оказалось, что не навсегда…
Опираясь на трость, Георгий медленно обходил дом. Когда-то этот дом принадлежал его отцу, сейчас он был здесь полновластным хозяином.
Тоскливо поглядывая по сторонам, он задавался одним и тем же вопросом: кому это все останется после него?
Никого не оставил он после себя. Пережив трех жен, он не сумел произвести на свет ни одного наследника.
Читать дальше