Павел Горбачев: Дневники черного копателя. Часть I. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2002—2005

– Там их больше было, – Гена сказал с таким видом, будто к нему с таким вопросом подходят каждый день, – в прошлом году несколько штук тарховские утащили трактором на металл.

Гена сплюнул и затушил сигарету о каблук. Мы пошли дальше, а наши спутники, судя по голосам, что-то активно копали в стороне от дороги. Мы крикнули им, что идем дальше, и они ответили, что дальше будут копать сами, и чтобы мы их не ждали. Так наши компании разделились, и мы втроем снова оказались предоставлены самим себе. Для начала мы решили дойти до той самой ячейки, чтобы установить над временной могилой немецкого пулеметчика табличку. Саша еще дома заблаговременно вырезал из толстой доски квадрат, на котором черным фломастером написал «Неизвестный немецкий солдат». Дату мы добавили на месте – 16 октября 2005 года.

Ячейка уже была до краев наполнена дождевой водой, опавшие листья плотным ковром лежали на отвалах, на могильном холме и на деревянном ящике. Мы немного обновили крест, вбили его поглубже в землю и покрепче связали крестовины. Если бы мы нашли с костями жетон или хотя бы половинку, то у нас было бы основания для обращения в «Фольксбунд». Однако же, без комплекта «кости-жетон» никакого разговора не было бы, как я знал по своему опыту. Значит, нам как частным копателям и предпринимать попыток для установления личности этого немца и передачи его костей официалам тоже нет смысла. Пусть покоится здесь, под крестом и надписью. Возможно, представители поискового отряда когда-нибудь наткнутся на отработанное нами место и сподобятся забрать отсюда эти останки?

Вскоре мы услышали, как нас кличут издалека наши товарищи, мы им ответили, и спустя какое время они вышли к нам. Оказалось, что парни наудачу стали копать в ячейке, не подававшей никаких признаков металлов, и нашли там стеклянную советскую фляжку. Пробки, к сожалению, у нее не было. Не исключено, что ее затыкали просто свернутой бумагой, которая за эти десятилетия, несомненно, истлела в земле. И они еще долго лопатой шурфили ячейку, пока не добрались до материка, и тогда лишь стало ясно, что в ячейке больше ничего нет.

Мы показали им все наши места: и ячейку, и крест, и елку, где я нашел пряжку. Ребят это так вдохновило, что они начали с усиленным рвением ходить вокруг нашей поляны в радиусе пятнадцати метров. Видя такое, и я сам поддался энтузиазму и решил повторно походить с металлоискателем у того дерева, где Саша в прошлый раз выкопал штык. Не успел я как следует настроиться, как заметил еле приметную ямку между двумя молодыми елками. Ткнув туда прибором и поводив над ней несколько раз для надежности, я услышал слабые сигналы по краям ямки, как будто там лежали осколки от разорвавшейся мины. Тогда я раздвинул лапник, встал непосредственно между деревьями и начал лопатой снимай верхний слой земли. Освободив место, я проверил место еще раз – на этот раз сигналы звучали очень отчетливо, как цветной металл. Я начал копать, и из земли полезли маленькие монетки! Их было штук пять-семь, они были серо-зеленого цвета. И лишь одна была из блестящего желтого металла, даже не тронутого патиной. Остановившись, я начал собирать находки и чистить их перчаткой. Первое, что я увидел, это был имперский орел, держащий в руках свастику! На обратной стороне была цифра 5. Это были немецкие монетки 5 рейхспфеннигов. При более детальном рассмотрении удалось разглядеть и датировку – 1942. К большому сожалению, монеты очень сильно корродировали. Поскольку они были сделаны из цинка, то лишь 1—2 монеты из всех были похожи хоть на что-то. Все остальные представляли собой рыхлые кругляшки с белым налетом, лишь по аналогии напоминающие деньги. Единственная монета, сделанная из хорошего металла – это была монета 5 рентенпфеннигов, выпущенная в 1924 году. Сложив все в карман, я принялся зачищать и все остальное в радиусе метра от монет. В следующую минуту я выкопал несколько зернистых пуговиц. Они выглядели как кительные. Спустя еще пару минут показали еще и еще пуговицы, в итоге их накопалось более двух десятков. Рассмотрев их внимательнее со всех сторон и пересчитав, я понял, что примерно половина из них покрыта сверху белой краской. Это значило, что пуговицы относились к зимней двусторонней куртке вермахта, которые как раз в 1942 году поступили в войска. С одной стороны такая куртка была серая, а внутри – белая. Вывернув ее наизнанку, можно было использовать ее зимой. Пуговицы на этой стороне тоже были покрашены белым, вот эту-то фурнитуру я и копал в тот момент. Далее мне попадались еще и пластиковые маленькие пуговички, стандартные алюминиевые пуговицы с тремя дырками и один кительный крючок для поддержки ремня. Как я ни рыл землю, больше тут ничего не было. Передохнув, я пошел к Саше, чтобы показать ему находки. Он выразил удивление, но порадовался за меня: «Пал Николаич, делаешь успехи, обычно после меня никто ничего не может найти».