Павел Горбачев - Дневники черного копателя. Часть II. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2006—2007

Через минут десять появились знакомые и родственники водителя «Опеля», они пробовали отозвать Ламкина в сторону для разговора, но он им громко и внятно сказал, что разговаривать будет только в присутствии инспектора местной ГАИ. Как я понял из перешептываний местных зевак, водитель «Опеля» ранее был лишен прав вождения за нарушение ПДД, он и сейчас явно был в состоянии легкого алкогольного опьянения. Но самая большая неприятность для нас была в том, что это мы нарушили правила, выехав первыми на этот перекресток. Перед ним с нашей стороны был установлен знак «Уступите дорогу», который, правда, был скрыт листвой и вообще не виден. Местные жители знали правила и без него, поэтому ехавшие по этой дороге всегда тормозили на перекрестке. Водитель «Опеля» ехал по своему родному крошечному Мстиславлю и даже не думал ждать опасности с дороги слева, ведь он ехал по главной дороге и не тормозил на перекрестке…

Судьба была в том, что этот водитель был одним из тех мужчин, которые еще час назад показывали нам дорогу к развалинам монастыря. Теперь мы с ним еще раз встретились на дороге, но уже в другом качестве.

К счастью, наш оппонент не получил сильных повреждений, но удар головой о лобовое стекло все-таки был для него чувствительным. Как говорили зеваки, если бы он был трезвым, то пострадал бы сильнее.

Когда приехал инспектор ГАИ, то для него ситуация уже была ясна и теперь нам предстояло оформить протокол ДТП. Вина Ламкина была очевидна всем. Со страховкой у нас все было в порядке, и самое страшное, что нам могло грозить, – это штраф водителю за то, что не выполнил требование знака «Уступите дорогу», что привело к аварии.

Наша машина не могла ехать самостоятельно, и это было самое печальное для нас. Уже сгущались сумерки, а мы были в пятидесяти километрах от дома. Дядя Ламкина к этому моменту уже успел выпить за ужином водочки и не мог приехать в Мстиславль нам на выручку.

Инспектор ГАИ после оформления всех бумаг дотащил нас на буксире до здания местного отдела милиции, и мы остались там ночевать в машине втроем. Настроение на всю поездку было потеряно. Ламкин уже считал примерные финансовые потери от этой аварии. Наш проводник был хорошо осведомлен в ценах местного рынка автозапчастей и обнадежил Ламкина, пообещав помочь найти самые дешевые запчасти для его автомобиля на разборках, а также порекомендовать знакомых мастеров в местном автосервисе.

Мы провели всю ночь в машине, сон никак не давался: мы раз за разом прокручивали в памяти всю ситуацию, каждый рассказывал свое видение. Ламкин корил себя за беспечность и за то, что не сбавил скорость на перекрестке, что не рассмотрел знак и что вообще поехал в этот злосчастный Мстиславль. Как говорится, чтобы я всегда был умным, как моя жена после.

Примерно часов в восемь утра за нами приехали деревни на машине и забрали в деревню. А наша поврежденная машина так и осталась арестованной на стоянке ГАИ до разбора ситуации. Последующие пять дней мы занимались разрешением этой проблемы. Ламкин со своим дядей ездил в Мстиславль на разбор происшествия, где обоим водителям вменили обоюдную вину. Ламкин получил штраф за то, что не уступил дорогу, а второй водитель был наказан за езду без прав. Правда, он еще и оказался в больнице с подозрением на ушиб головного мозга, и его машина, по оценке инспектора ГАИ, восстановлению не подлежала. Еще пару дней мы потратили на поездки в Минск на авторынок и поиск необходимых деталей на разборках. Дядя Ламкина нашел знакомых слесарей и договорился о ремонте машины. В итоге пришлось еще раз ехать в Мстиславль и забирать автомобиль на буксире. Ламкин по прошествии некоторого времени, подсчитав свои потери, сообщил мне, что если бы такая авария случилась в России, то стоимость ремонта в Москве и области была бы в два раза выше. А так он потерял примерно 700 долларов.

Кстати, когда мы были в Мстиславле, то дядя Ламкина заехал в гаражи к одному своему знакомому товарищу. Была хорошая погода, и многие владельцы гаражей были на месте, кто-то копался в моторе, а кто-то наводил порядок в гараже. Пока они там что-то обсуждали, я обратил внимание на очень знакомую канистру у одного из автовладельцев. Она стояла возле двери гаража, так что я мог хорошо ее рассмотреть из салона нашей машины. Канистра была очень старая, но целая, и ей явно пользовались по назначению. На ее боку были выдавлены надписи на немецком: «Kraftstoff Feuergefaerlich 1943 Wehrmacht». Мне было приятно видеть следы войны даже в таких утилитарных вещах. Ничего, успокаивал я себя, вот решим все проблемы с машиной, и я оторвусь в белорусских лесах по полной программе!