Павел Горбачев - Дневники черного копателя. Часть II. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2006—2007

Оставив машину у приметного дерева рядом с рощей, мы с Сашей пошли вместе разведать немецкие позиции. Мне как-то не везло на сигналы, хотя Саша, который шел позади, постоянно останавливался, чтобы откопать очередную гильзу или осколок. В очередной раз оставив его ковыряться с находками, я оторвался вперед и пошел вперед по роще, которая постепенно превратилась в самый настоящий глухой лес. Солнечные лучи сюда почти не пробивались, и на земле был толстый слой дерна, веток и сухих листьев. Все вокруг было серое и темно-коричневое. Я ходил по этому лесу без труда, поскольку мелкий кустарник тут не прижился. Наконец, между нескольких больших деревьев мне попался хороший сигнал. Воткнув лопату в дерн, я сразу же наткнулся на металл. Это были большие саперные ножницы для перекусывания колючей проволоки. Обе ручки были с бакелитовыми изоляторами, правда, у одной ручки отсутствовал круглый набалдашник. Благодаря этому можно было увидеть, что у этого инструмента между бакелитовой изоляцией и стальной ручкой была намотана бумага в несколько слоев. Ножницы были очень крепкие, не считая утраты набалдашника. Одна вещь, которая меня смутила, – ножницы были несимметричные, и если верхнее лезвие было целым, то нижнее выглядело так, словно у него был отломан кончик. Повертев в руках эти ножницы, я бросил их на землю, решив, что такая вещь мне в хозяйстве вряд ли пригодится, а таскать ее с собой было лень. Продолжив движение по этому лесу, я сделал круг и уже собирался выходить на поле к машине, как вдруг понял, что выхожу к совершенно другой поляне и в ином месте. Вернувшись в лес, я постарался найти свои следы и пока не вышел снова к этим ножницам, думал о том, что потерял дорогу назад. Поскольку солнце ушло за тучи, и небо стало пасмурным, я потерял ориентацию в лесу и решил все же пойти по прямой, чтобы все-таки выйти из леса на какую-нибудь поляну.

Через пять минут я дошел до одного интересного отрога балки, который был скорее похож на небольшой овраг, весной превращавшийся в ручей. Сверху там были блиндажи в немалом количестве, но я решил не тратить время на хождение там с металлоискателем, а все-таки дойти до машины, чтобы уже вместе с Сашей вернуться сюда и вместе с ним основательно все тут «пропылесосить». Впускаясь в овраг, я машинально включил металлоискатель, и вдруг рядом с небольшим кустом, который рос прямо по центру этого оврага, раздался мощный сигнал. Он гудел так, будто под землей было много цветного металла. Что за ерунда? Неужели сюда сбрасывали гильзы сверху? Повинуясь железному правилу, я воткнул лопату в землю и стал копать. Рядом с поверхностью ничего не было, я провел катушкой металлоискателя над ямой снова, и сигнал убедил меня, что предметы находятся глубже. Надо копать! Примерно на половине второго штыка я уткнулся лезвием во что-то твердое, металлическое. Нагнувшись к яме с мягкой, почти черной землей, я рукой поддел предмет и увидел, что это стальная пряжка вермахта в идеальном состоянии! А под ней лежит еще одна такая же! Сидя на коленях, я стал разрывать руками землю и вытащил из ямы еще пряжку, потом еще и еще. В очередной раз, вонзая пальцы в рыхлую землю, я достал две алюминиевых пряжки, а они в яме все не заканчивались. Я провел над ямой катушкой, и снова несколько громких сигналов огласили весь овраг и весь лес! Кровь прилила к моим щекам, у меня застучало в висках. Сквозь шум в ушах и порывы ветра мне показалось, что я слышу автомобильные гудки. Замерев на мгновение, я вспомнил, что нахожусь не в городе, а на природе, и тут не ездят машины, посему никаких гудов я слышать не мог. Это мне показалось, подумал я, и принялся снова доставать из земли пряжки. Складывая их рядом с ямой, я не верил своим глазам. Их тут было уже столько, что при беглом взгляде невозможно было сказать, сколько их тут наберется. Может десять, а может и тринадцать. Среди пряжек была и одна рейхсверовская, без свастики, а также одна вермахтовская с повреждением – с пулевым или осколочным отверстием. Рваные края металла на пряжке заставляли представить, как нелегко пришлось владельцу ремня. Причем края пряжки были выгнуты наружу, что означало попадание в спину и выходное отверстие на животе. Эта пряжка единственная была полностью ржавой, все остальные были лишь слегка покрыты ржавой сыпью, под которой легко угадывался толстый слой темно-зеленой краски. Конечно, алюминиевые пряжки были блестящими, краска с них слезла еще в 1942 году. Сложив все находки в карман штанов, я лихорадочно стал снова проводить катушкой возле куста и обнаружил еще сигналы! Снова упав коленями в рыхлую землю, я руками разгреб яму, вытащил оттуда еще две пряжки и несколько целых немецких солдатских жетонов без набивки. Они никогда не были выданы и лежали в земле как будто стопкой. Увидев, что у меня трясутся руки от волнения, а лицо буквально горит от прилившей к голове крови, я решил взять себя в руки и отошел от ямы. Передо мной была невероятная картина: в совершенно неприметном месте, посередине неглубокого и неширокого овражка растет куст, рядом с которым разрыта широкая яма. Я поднял голову и увидел, что буквально на противоположном склоне этого оврага уже виднеется выход на поле. Оставив лопату и металлоискатель у ямы, я сделал с десяток шагов и вылез из кустов прямо на него. Это было то самое поле, с которого мы зашли в эту рощу, только я прошел чуть дальше. Обрадовавшись и обретя спокойствие, я вернулся к яме и решил, что она никуда уже от меня не денется. Самые главные находки не то что поездки, и не то что сезона, а всей своей копательской практики я сделал только что, и эти находки уже лежат у меня в кармане. Надо взять себя в руки, запомнить это место и… А как же Саша? Я совсем забыл, что мы собирались всего лишь разведать позиции, и надолго разбредаться по лесу уговора не было. Когда я вышел снова на поле с металлоискателем и лопатой, то снова услышал автомобильные гудки. Это Саша нажимал на клаксон, потому что потерял меня и вообще заждался? А сколько времени прошло, пока я там копал в овраге?