Марина Серова - Братья должны умереть

Нет, вообще все было не так. Ничего Андрей не анализировал и ничего не напрягал. Просто вчера лежал он на диване и пялился в телевизор — шел как раз ночной выпуск местных новостей. «Итоги дня прошедшего». Для следующей программы материал у него имелся, правда, какой-то вялый, на нечто скандальное не тянущий. Но бежать с утра пораньше по злачным местам в поисках свежих сплетен и встречаться с информаторами желания у него не было.

Поэтому, тупо глядя в телевизор, он лениво перебирал информацию, полученную от «доверенного лица» — засидевшегося в капитанах мента из райотдела. И одновременно слушал вполуха да смотрел вполглаза новости, утешая себя надеждой: вдруг да что-нибудь любопытное выскочит, выплывет, проскользнет. Что-то такое, о чем в завтрашнем вечернем прямом эфире можно было бы с умным видом трепаться двадцать минут — кого-то разоблачать, что-то клеймить, чтобы зрители слушали, не отрываясь, забыв про стынущий ужин.

Мысли крутились под стать настроению, такие же дурацкие, — что скоро новый год, что новый век на носу… Да какое там — новый век, новое тысячелетие! А он как был пять лет назад молодым перспективным тележурналистом, так до сих пор в перспективных и ходит, только вот молодым его называют уже реже.

Пробитая с огромным трудом авторская программа «Что говорят?» являлась для него последней возможностью выделиться, сдвинуться с мертвой точки, подняться хотя бы на ступенечку выше бесперспективного положения «перспективного молодого журналиста». Это Андрей знал наверняка, хотя ни с кем не делился своими безрадостными мыслями. Он не зря выбрал для обсуждения в прямом эфире не глобальные мировые или общероссийские проблемы, а здешние, местные, насущные. Те проблемы, которые любому потенциальному зрителю программы ежедневно заглядывали в окно квартиры, мозолили глаза на каждом шагу, за которые душа болела у всех муромцев. А уж как он добивался возможности вести программу в прямом эфире, позволявшем говорить практически бесконтрольно, а потому живо, остро, задевать за живое…

Но планы планами, а действительность зачастую оказывается гораздо хуже, чем можно предположить в самую черную минуту. Если с первого же дня программа пользовалась бешеной популярностью, то теперь она постепенно загибалась, умирала естественной смертью. Пока запах тления был заметен только самому Андрею, но с каждым днем он ощущался все явственнее.

Вообще-то Муром не такой уж и маленький город. Просто — смотря с чем сравнивать. Если с Питером или тем более с Москвой — тогда конечно. А так — нормальный районный центр. Есть поменьше. Однако происходящих в древнем городе Муроме событий катастрофически не хватало для того, чтобы можно было вещать о них ежедневно в течение двадцати минут в рамках программы, призванной потрясать умы разоблачениями и сенсациями.

Сутками напролет Андрей, как савраска, гонялся за материалом для обсуждения, в «пустые» дни высасывал темы из пальца, но и этот внутренний источник уже иссох — сколько можно. От постоянной бешеной работы мысли кипели мозги, по ночам долго не шел сон, а сновидения стали тревожными, мятущимися, не приносящими отдыха. Дни проходили один за другим, интерес к программе пока не снижался, но уже находился на критической отметке, а занимательные темы для очередных выпусков подбирать становилось все труднее и труднее.

Жизнь в славном городке Муроме была чересчур однообразна. Нет, каждый день что-то происходило: скандальные свадьбы и еще более скандальные разводы, несчастные случаи, убийства… Кстати, и скандалы-то были какими-то однообразными, давно набили оскомину и не вызывали должного интереса.

А убийства?

Муж в пьяной драке убил друга жены.

Подростки баловались пистолетом, который накануне потерял, будучи в нетрезвом виде, нерадивый капитан милиции, в результате чего бродячая кошка была расстреляна в клочья, а один подросток получил тяжелое ранение. Это ж надо умудриться — пистолет потерять! Из этого сообщения, пожалуй, что-нибудь можно выжать: чудовищная небрежность сотрудников милиции при обращении с оружием, халатное отношение к подбору кадров, в результате — детская жестокость, рост преступности в среде подростков, жертвы.

Машинально Андрей перевернул листок бумаги из стопки, лежавшей перед ним. На следующей странице говорилось о трупе предпринимателя, найденном в подъезде его дома. И с экрана телевизора минуту назад об этом сообщил телеведущий. Только в милицейской сводке, копию которой листал сейчас Москвичов, данные несколько отличались от тех, что предлагались телезрителям: документ изобиловал некоторыми специфическими подробностями, зато, естественно, был лишен эмоционального налета.