Марина Серова - Цель оправдывает средства

— Который? — придурялась я.

— Да вот, казах в кожаной куртке, — сказал Виктор Федорович, — Асхан.

Асхан? Он и имя этого паренька знает. Откуда, интересно? Я, конечно, понимаю, что городок этот маленький, но не настолько же…

— Этот парень, Асхан, — шепотом сообщил мне Зайберт, — известный торговец наркотиками. Да-да — наркотиками…

— Я знаю, — скучным голосом сказала я.

Что ему надо от меня? К чему он клонит?

— Знаете? — удивился Виктор Федорович. — И о чем же вы с ним говорили?

— Да так, — ответила я, — вам, Виктор Федорович, знакомо такое понятие — журналистское расследование?

— А-а-а… — неопределенно высказался Зайберт, — н-ну, знакомо…

— Это когда для пользы дела — в данном случае для получения информации — внедряешься в какую-нибудь среду, — на всякий случай объяснила я.

— А какую информацию вы собирали? — почему-то шепотом спросил Зайберт.

— Я, Виктор Федорович, честный журналист, — гордо выпрямилась я в кресле, — я хочу писать не только всякую победоносную чушь, которую можно во всяком рекламном проспекте прочитать, но и тяжкую горькую правду. О наркомании, например…

— О наркомании, — в какой-то непонятной тоске повторил Зайберт.

— Да, о наркомании, — проговорила я, — я тут ваш местный канал посмотрела. Петропавловское телевидение. Так вот, как оказалось, наркомания у вас — самая животрепещущая проблема. А какой же журналист не отреагирует на актуальную тему? Какой? — спросила я у растерявшегося Зайберта. — А?

— Не знаю, — пробормотал он.

— И мое священное право и профессиональная обязанность — всячески помогать избавляться вашему городу от этой страшной социальной болезни — наркомании, — с подъемом закончила я.

Зайберт подавился слюной и надолго закашлялся. Я уже хотела на помощь позвать кого-нибудь. А то окочурится еще у меня на глазах начальник пресс-службы администрации города — проблем не оберешься.

— Не надо! — выговорил наконец Виктор Федорович.

— Что — не надо?

— Не надо помогать нам избавляться! — закончил он свою мысль. — Мы и сами как-нибудь…

— Довольно странные вещи вы говорите, — подозрительно прищурилась я на него, — то есть, как это — не надо вам помогать избавляться?

Зайберт вскочил со своего кресла, колыхаясь, подбежал к двери и запер ее на ключ.

— Это чтобы не помешал никто, — объяснил он свое странное поведение.

Что это он взвился так, интересно? Чем я его так уязвила?

— Понимаете, какое дело, Ирина Зиновьевна, — вернувшись за свой стол, начал он, — в этом случае нужно немного иначе смотреть на вещи. Вот вы, — он ткнул в меня пальцем, — вы напишете этот… репортаж, ругательную статью и уедете к себе домой в Россию, в Тарасов…

Так вот оно что! Не любит, когда сор из избы выносят! Правильно, начальство ему за это влепит. Его же прямая обязанность — представлять заезжим журналистам Петропавловск как высококультурный город, а тут такое — проблема наркомании и полный мрак…

— Я обязательно в Тарасове материал опубликую о наркотическом беспределе в Петропавловске… — простодушно пообещала я.

Зайберт посинел.

Мне даже понравилось его дразнить. Интересно так — я ему словечко ляпну, а он бесится, прямо исходит весь, трясется.

— Не надо, умоляю вас, Ирина Зиновьевна! Вы-то уедете и думать про нас забудете, а мне тут начальство… — Виктор Федорович снова поднялся с кресла.

Несколько секунд он стоял, разинув рот, возвышаясь над столом, как окаменевший мамонт, потом схватил телефонную трубку.

Через силу улыбнулся мне:

— Вы, Ирина Зиновьевна, что будете — чай или кофе? Или, может быть, выпить чего-нибудь хотите? Виски, водка, коньяк, шампанское? Бутерброды?

— Минеральной воды, — скромно попросила я.

— Сию минуту, — быстро проговорил Зайберт, и эти новые его внезапно появившиеся интонации напомнили мне интонации гостиничного портье.

Виктор Федорович уже пел в трубку:

— Юленька, нам водички минеральной принеси, коньячку, колбаски там, бутербродиков… Ну, сама знаешь, Юленька. Ага, ага… Да, ждем. Быстрее…

— Ну, вот, — облегченно выдохнул Зайберт, снова усаживаясь за свой стол, — сейчас нам закусочку принесут, и мы поговорим с вами. Я, собственно, именно поэтому и приглашал вас к себе, Ирина Зиновьевна.

— Скрывать факты… — задумчиво протянула я, — это же… должностное преступление, — отчетливо выговорила я страшные слова.

У Зайберта отвисла челюсть.

— Ну какое?.. Какое же это должностное преступление? — тихо и тоскливо спросил он.