Марина Серова - Ночной стрелок

Сейчас Бедновой было просто необходимо отсидеться там, чтобы привести в порядок взбудораженные нервы. Больше всего она боялась, что явится муж, чтобы устроить сцену. Но ей уже расхотелось выяснять отношения — она ждала только покоя.

Поэтому, войдя в свою комнату, Беднова тут же закрылась на ключ. Сбросив дорожный пиджак, она устало опустилась на стул перед туалетным столиком и с сочувствием посмотрела на себя в зеркало. Ей показалось, что под глазами у нее лежат черные круги. Печально вздохнув, Беднова взяла щетку и несколько раз лениво провела ею по волосам, любуясь золотым отливом.

Неожиданно ее взгляд наткнулся на предмет, который подсознательно уже давно не давал ей покоя. Среди флаконов, коробочек, среди всей этой изящной мишуры он выглядел вопиюще посторонним, возмутительно лишним. Мужские духи в эксцентричной упаковке, в виде ручной гранаты — вызывающе зеленого цвета. С утра их здесь не было.

«Что за дурацкие шутки?» — негодующе подумала Беднова, подозревая в шутнике мужа, хотя раньше никогда не замечала за ним склонности к шуткам.

Она взяла флакон в руки — он оказался удивительно тяжел — и из любопытства повернула колпачок.

Последнее, что она увидела, прежде чем взрыв разметал ее мозги по всей комнате, была нестерпимо яркая вспышка, затмившая все…

Прежде чем идти к Грому с докладом, я позвонила и сообщила, что Макаров может выходить из подполья, потому что мне все известно.

В ответ на такую дерзость генерал только хмыкнул и сказал, что ждет меня. Однако, когда я появилась в его кабинете, Макаров был уже там и с необыкновенно надменным видом расхаживал взад-вперед, похожий на очень интеллигентного журавля.

— Садись, Багира! — голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал Гром. — Мы тебя внимательно слушаем.

С невозмутимым видом я поведала им все до мельчайших подробностей. Единственный момент, который я старательно обходила в своем рассказе, — это существование Светланы, — хотя отлично понимала, что это бесполезно и рано или поздно доберутся и до нее. Боюсь, в моем голосе все-таки прозвучала некая торжествующая нотка, потому что раза два Макаров, точно вздрагивая, вскидывал голову и испытующе рассматривал меня.

Когда я закончила, он присел у стола, сбоку от генерала и неприязненно сказал:

— Однако же основной цели своего задания — выяснить место, где находятся фотопленки, — вы не добились… Ведь так вас следует понимать?

— Первый раз слышу о таком задании! — отрезала я. — Моим заданием было выяснить, кто прикончил собаку Беднова, и сообщить вам его имя. Теперь я могу сделать это с полной уверенностью. Кстати, вот фотография Углова — можно хоть сейчас объявлять во всероссийский розыск! — Я положила на стол сканированное изображение убийцы.

Макаров без особого любопытства поднес к глазам листок и небрежно швырнул его обратно. И тут же рассеянно обернулся к Грому, спросив у него:

— Разве мы не корректировали вашему агенту задание, Андрей Леонидович? — Это прозвучало так буднично, словно он спрашивал, не обещали ли по радио дождь.

Гром хмуро посмотрел на меня и отрицательно мотнул головой.

— Тогда так… Багира! — Макаров произнес мою кличку с какой-то брезгливой иронией. — Прежде всего хочу указать вам на необходимость строжайшего соблюдения государственной тайны…

Я намеревалась было ответить, но Гром ожег меня предостерегающим взглядом. А Макаров продолжал, не обращая на меня внимания:

— Далее! Поскольку вы теперь… гм… посвящены, я предлагаю внести коррективы в ваше задание. Вам необходимо в кратчайшие сроки выяснить местонахождение тайника с фотопленками. Приложите для этого все свои способности!

Он замолчал, и я сочла своим долгом вмешаться.

— Разрешите предложение! Один за другим гибнут люди. Предлагаю незамедлительно объявить Углова в розыск, подключить к этому лучших оперативников МВД и ФСБ, перекрыть выезды из города и показать портрет убийцы по местному телевидению… Беднова же арестовать — поводов для этого предостаточно — и вести с ним следственную работу. Так мы предотвратим бессмысленную гибель людей…

— Послушайте, Багира, — высокомерно сказал Макаров. — Я не понимаю, с кем имею дело — с секретным агентом или с уполномоченным по правам человека? Ваше задание — это приказ и никакому обсуж — дению не подлежит. Наша армия нуждается в этом оружии — вот о чем мы должны думать прежде всего! Гибнут люди! А если у нас не будет нового оружия, однажды могут погибнуть тысячи, миллионы, да что там — вся страна может погибнуть!