Марина Серова - Спасайся кто может

— Да откуда же вы все это знаете? — наконец спросила я, хотя этот вопрос уже давно вертелся у меня на кончике языка.

— Все очень просто, Зинаида Алексеевна вела дневник, доверяя компьютеру самые сокровенные мысли. Кстати, последнюю запись она сделала в день своей смерти.

— И что же она записала? — опешила я.

— Что очень скучает по бывшему мужу.

Гром неожиданно улыбнулся и закурил сигарету. Пока я переваривала эту информацию, он созрел для продолжения разговора.

— …Но это не первый случай, когда их «пациенты» перебирались в лес. Были и другие.

— Но я собственными ушами слышала, что это было первое и последнее ЧП в лаборатории, — удивилась я.

— Все правильно. Все остальные случаи были очередным экспериментом. И проходили они под общим кодовым названием «адаптация».

— И что же это за эксперимент?

— Своеобразный тест на выживаемость. Большая часть этих несчастных погибла…

— Так вот кого встречали люди в лесу…

— Да. И неизвестно, с чьей стороны было больше жертв в результате этих встреч. В тех местах живут люди не робкого десятка.

Эти громовские слова вызвали в моей памяти тех несчастных, которые так и не смогли выбраться из своих клеток.

Память об этом не давала мне покоя и лишала сна.

— А вот об этом, — нахмурился Гром, — жалеть не надо. Пойми, это уже были не люди. И те из них, что сохранили малейшую крупицу сознания, предпочитали покончить жизнь самоубийством. Такое случалось в лаборатории не раз.

И по тому, как он это сказал, я поняла, что, может быть, именно ради этих слов Гром и предпринял сегодняшний визит. И была ему за это бесконечно благодарна.

— Надеюсь, ты понимаешь, что Зинаида Алексеевна тоже погибла не случайно.

— Вы думаете?

— Уверен. Если не веришь, можешь почитать ее дневники.

— Не надо… Ну, а эти… в синих халатах?

— Двое из них были больны СПИДом. И все трое были законченными наркоманами.

Я пожала плечами.

— Что такое? — заметив это, спросил Гром.

— Довольно слабое оправдание…

— Да почему ты считаешь себя виновницей их смерти?

— Интересный вопрос, — ухмыльнулась я. — Взорвать два корпуса и считать, что ты ни при чем?

Неожиданно Гром рассмеялся.

— Я сказала что-нибудь смешное?

— Так ты всерьез считаешь, что это ты взорвала лабораторию?

— А разве нет? — удивилась я.

— Дорогая моя, у тебя проблемы с математикой. Ты представляешь, сколько нужно взрывчатки, чтобы сровнять с землей два таких здания?

— Но ведь это случилось.

— Это могло произойти в любую минуту. Ты же была около целебного источника.

— При чем тут источник?

— При том, что с точки зрения медицины испарения эти, может быть, и полезные. А с точки зрения пожарных — жить рядом с ними не менее безопасно, чем на пороховой бочке. И неосторожное обращение с огнем в этих местах приводит к фатальным последствиям. Так что твои «игрушки» были всего лишь каплей в море.

Можете представить себе, какой камень свалился с моей души!

Моя работа — не сахар. И мне приходилось убивать людей. Но это было в честном бою, и по другую стороны баррикады находился обычно вооруженный и очень опасный профессионал.

Здесь же все было иначе.

Я вздохнула.

— Ну, а что же ты не спрашиваешь о Сергее Анатольевиче? — нахмурился Гром.

— А что с ним? — испугалась я.

— У него, к сожалению, большая беда…

— Что такое?

Я приготовилась услышать что-то страшное, но в этот момент заметила в громовских глазах чертиков.

— Да Багира у него пропала, пока вас не было. Как корова языком слизнула. Он, бедный, с ног сбился, отыскивая ее по лесам и болотам. Придется выдать ему премию в качестве моральной компенсации…

Я облегченно рассмеялась:

— Ну, а как он вообще?

— Да что с ним может случиться? Попил недельку и вернулся к своим служебным обязанностям. Ну, остались еще вопросы? Спрашивай, пока я добрый.

Мне надо было остаться наедине с собой и переварить всю свалившуюся на меня информацию, а еще лучше, как говорится, «переспать с ней ночь». Поэтому я не сразу сообразила, о чем бы еще спросить.

Казалось, мне теперь было известно все.

— А что Владимир Егорович, какова его роль во всей этой истории? — спросила я.

— Да никакой особой роли у него не было. Он почти ничего не знал и в основном занимался туалетами и крышами.

Гром поднялся на ноги и помог встать мне.

— Ну, если очередь дошла до таких персонажей, значит, мне пора уходить. Да и тебе надо в койку.