Анна Литвиновы - Внебрачная дочь продюсера

А капитан добавил, обращаясь исключительно к Лесе:

– Вам придется проехать с нами.

Леся почувствовала, что у нее кружится голова.

– Она что, арестована? – вскинулся Кривошеев.

– Пока задержана, – небрежно бросил ему штатский. – По подозрению в серии убийств.

– Да бросьте вы, мужики! – воскликнул Ник. – Какие серийные убийства? Девушка чиста как слеза ребенка. Подполковника Воронина знаете из Центрального округа? Он убийством Брагина занимается, мы вчера с ним чай пили, и он мне божился, что у них в разработке нет никакой девушки вообще.

– Не знаю я никакого Воронина, – равнодушно бросил штатский, а милиционер, взяв опешившую Лесю под локоток, уже препровождал ее к стоящему неподалеку «уазику». Он, как недавно Кривошеев, а чуть раньше – Васечка, распахнул перед ней дверцу авто, только не переднюю, а заднюю, и еще подтолкнул. На сей раз мужская галантность никакого удовольствия ей не доставила.

– А вы откуда, мужики? – растерянно крикнул им вслед Ник. – С Петровки, что ли?

Они не удостоили его ответом. Милиционер и штатский уселись с разных сторон бок о бок с Лесей. Безмолвный шофер в милицейской форме завел движок. Ник прокричал ей что-то – она не расслышала.

Ник подбежал ближе к машине и что-то снова крикнул. Леся опять не расслышала, и только минуту спустя, когда машина выруливала со двора, догадалась по движению губ, что хотел ей сказать Кривошеев:

– Не признавайся ни в чем, Евдокимова! Я тебя вытащу!

Весь остаток дня Леся провела как в тумане. Потом она так и не смогла восстановить последовательность событий. Когда у нее, например, брали отпечатки пальцев? Когда только привезли в ИВС или позже специально для этого выводили из камеры? А вот серебряное колечко изъяли сразу же и заставили расписаться. А когда повели на первый допрос? Вечером того же дня? Или ночью? Или назавтра утром, в субботу? А сколько времени она провела в камере?..

…И ее единственная сокамерница, женщина средних лет, явная наседка, все гундела ей в ухо, и очень убедительно, что не надо ничего от следователя скрывать, а надо все рассказать и покаяться, и тогда ей срок меньше нижнего предела дадут, а может, даже условным наказанием ограничатся… Что это было? Утро, день, ночь, вечер?

А вот первый допрос она запомнила хорошо.

Ее привели в комнату с облупленными стенами и усадили в клетку, которая занимала примерно треть помещения. Там уже ждал человек в штатском с усталыми и проницательными глазами.

– Здравствуйте, Олеся, – неожиданно бархатным голосом проговорил он. – Меня зовут Михаил Николаевич. Вы мне в дочери годитесь, поэтому позвольте называть вас просто по имени?

– Не позволю, – зло сказала девушка.

– Не позволите, и ладно, – легко согласился уступчивый мужчина. – Буду звать вас Олесей Максимовной.

Леся промолчала, вздернув подбородок.

– Ваше положение, Олеся Максимовна, очень серьезное, – начал Михаил Николаевич тихо и размеренно, – и потому я как следователь, ведущий ваше дело, советую прямо сейчас рассказать мне все как на духу. Тогда я смогу оформить ваше задержание как явку с повинной, а явка с повинной, вы, как будущий юрист, должны это знать – является серьезным, смягчающим вину обстоятельством. Кроме того, я буду настаивать, что все убийства вами были совершены: а) в состоянии аффекта, б) являлись следствием превышения пределов необходимой обороны. Разумеется, вам назначат комплексную психолого-психиатрическую экспертизу, а это, увы, штука не из приятных – однако я постараюсь, во-первых, чтобы вам провели ее в наиболее комфортных, насколько это возможно, условиях, а во-вторых, чтобы вас признали вменяемой, потому что принудительное лечение в больнице закрытого типа хуже любой зоны, я вас уверяю. Однако в случае вашего активного сотрудничества со следствием можно будет добиться, я думаю, даже условного наказания или, в худшем случае, ограничиться колонией-поселением… Но, повторяю, только в случае вашей деятельной помощи следствию.

– Я ни в чем не виновата, – упрямо сказала Леся и сжала губы.

– Полагаю, вы имеете основания утверждать это, – легко согласился следователь, – потому что, с вашей точки зрения, убийства действительно совершили не вполне вы, а некто, я бы так выразился, находящийся внутри вас и оживающий в определенных, весьма стрессовых обстоятельствах. Я предполагаю, вы даже могли не сознавать и не помнить, что совершили преступление…

– Не понимаю, о чем вы, – промолвила Леся.