Марина Серова - Алмазная лихорадка

— Достаточно глубоко, — ответила я.

— Это странно, — заметил Капустин. — Почему он так вам доверился?

— У меня прочная репутация, — парировала я. — И большой опыт. А ваши проблемы весьма серьезны.

— Мы привыкли решать любые проблемы, — напыщенно произнес Капустин, и они с Чижовым негромко рассмеялись.

Он был непрошибаем. В своей самоуверенности он доходил до легкомыслия. Впрочем, как родственник он, конечно, был вне подозрений, а именно это было сейчас главным.

— У меня к вам тоже вопрос, — сказала я. — При посадке вы ничего необычного не заметили?

— Совершенно! — отрубил Капустин. — Все прошло гладко. Кстати, и на чемоданчик, так вас взволновавший, никто и внимания не обратил.

— А я в этом не уверена…

И я рассказала им о странной парочке, едва не опоздавшей на поезд.

— Не стоит ли предположить, что их срочно вызвал тот, кто, возможно, наблюдал за вашей посадкой? — заключила я.

— Вы преувеличиваете, — поморщился Капустин. — Впрочем, мы будем бдительны. Вместе из купе не выходим и посторонних не пускаем. Время пролетит незаметно. Завтра к вечеру мы уже будем в Коряжске.

Время, однако, тянулось невыносимо нудно. За окном поезда проносились бесконечные голые степи, потемневшие от дождя. Иногда пейзаж оживляла какая-нибудь деревенька, нахохлившаяся и неуютная, и снова тянулась унылая степь без конца и края.

Капустин, разложив на столике документы, с головой погрузился в их изучение. На меня он не обращал никакого внимания и в разговор не вступал. Он был из тех мужчин, для которых деловая карьера превыше всего.

Чижов тоже все время молчал, терпеливо глядя в окно. На лице его ничего не отражалось — он то ли спал с открытыми глазами, то ли вспоминал свои славные деньки на боксерском ринге.

О такой веселой компании я и мечтать не могла. Начинали сбываться худшие пророчества тети Милы о скуке наших железных дорог. Я же не потрудилась захватить с собой даже паршивенького детектива. Если события и дальше собирались развиваться в таком же духе, к концу путешествия я просто впаду в летаргический сон.

Но все переменилось очень скоро. Подошло время обеда, и Капустин, сложив аккуратно бумаги, объявил, что отправляется в вагон-ресторан. Я вызвалась сопровождать его, но он, не удостоив меня даже взглядом, покровительственно сказал:

— Из соображений все той же безопасности нас не должны видеть вместе! Не собираетесь же вы провожать меня, скажем, в туалет?

— Почему бы и нет, если того потребуют обстоятельства? — пожала я плечами.

Капустин встал и одернул пиджак.

— Я понимаю, вам нужно отрабатывать ваш гонорар, — сказал он ехидно, — но я уже предупредил, что решения здесь принимаю я, — и он с важным видом вышел из купе.

Чижов продолжал, набычась, смотреть в окно.

— Вы тоже считаете, что мое присутствие здесь не обязательно? — спросила я, чтобы завязать разговор.

Чижов зашевелился и, не поворачивая головы, сказал, немного смущаясь:

— Да ну! Чего… Баба есть баба, если уж откровенно. Баба должна детей рожать, на кухне, там… — он осторожно оглянулся на меня и умолк.

— А вы очень деликатны, — заметила я. — Много побед на ринге?

— Пятьдесят пять! — оживляясь, откликнулся он. — В семьдесят девятом я занял четвертое место по России, не помните?

— Мне было тогда девять лет, — успокоила я его. — Я не читала газет.

Он замолчал и разочарованно отвернулся. Я не стала продолжать беседу. Некоторое время мы просто сидели, вслушиваясь в усыпляющий стук колес. Потом я спросила:

— Кто следующий на очереди? — и, заметив недоумевающий взгляд Чижова, уточнила: — Я имею в виду — на кухню. У вас, наверное, не принято пропускать баб вперед? Тогда я за вами.

— Да нет, — пробормотал он, — почему? Обедайте. Я не возражаю.

Однако с обедом пришлось повременить. В коридоре раздались торопливые шаги, и в следующую секунду Капустин, откатив тяжелую дверь, вошел в купе. На лице его были написаны сомнение и тревога. Ничего не сказав, он сел на нижнюю полку и в раздражении принялся выбивать пальцами дробь на пластиковой поверхности откидного стола.

— Что-нибудь случилось? — спросила я.

Капустин быстро взглянул на меня.

— Еще нет, — серьезно ответил он. — Но что-то мне не нравится… Опишите-ка еще разок тех двоих, что садились на поезд!

Я бесстрастно и подробно перечисляла все, что успела запомнить. Капустин слушал с напряженным вниманием, вся спесь с него уже слетела. Чижов наблюдал за нами с тревогой и пытался вникнуть в происходящее.