Марина Серова - В духе времени

По внедрении в дом живой твари тетушка стала притихшей и умиротворенной. Передвигалась по квартире совершенно бесшумно, с Темой-Тимой на руках. Хотя по отдельности они представляли собой удивительно шумные единицы, что тетушка со своими рассуждениями о настоятельной необходимости моего скорейшего замужества, что котик, существо невероятного аппетита и невероятных же моторных качеств. Но в полном соответствии с законами арифметики минус на минус дает плюс: два шумных существа, объединившись, дали в результате совершенную тишину.

— А, фильм смотришь? — спросила тетя Мила. — Что за фильм-то? С Депардье? Это где он играет метрдотеля у какого-то принца…

— Нет, — ответила я, — это другой. Тут он играет начальника полиции Парижа Франсуа Видока.

— Ага, — кивнула тетушка, — вспомнила. Это где убийца — журналист?

До меня сразу не дошло, что она, собственно, сказала. А когда дошло, то я, невольно выругавшись, выключила фильм и повернулась к любезной родственнице со словами:

— Ну, спасибо, тетушка, просветила. Это как в анекдоте, да? «Хорошая книга, никогда не угадаешь, кто во всем виноват. Почитай обязательно, не пожалеешь. Я только на предпоследней странице догадался, что убийца — парикмахер». Большое тебе спасибо!

— А что такого? — выговорила тетя Мила. Потом несколько смутилась и, погладив Тиму-Тему, добавила: — Просто я уже видела этот фильм.

— Да я поняла…

— Ты, Женя, не расстраивайся, — отозвалась она. — Ничего страшного, честное слово — ничего страшного. Между прочим, этот Видок стал прототипом для бальзаковского Вотрена.

— Очень за него рада, — буркнула я.

— За Вотрена?

— И за Бальзака тоже. Ну, тетушка, благодаря твоим стараниям я теперь свободна, у меня появился лишний час. Надо посвятить его себе, любимой.

— Да, конечно, конечно, — отозвалась она. — Ты, Женя, вообще странный человек: то развиваешь бурную деятельность и не спишь по нескольку ночей кряду, то, знаешь ли, лежишь на боку и совершенно ничего не делаешь. Даже я вот меньше похожу на старуху, чем ты в такие моменты.

— Опять пошла агитация в пользу физкультуры и спорта… — вяло отозвалась я. — «Главный академик Иоффе доказал, что чай и коф-фе вам заменят спорт и проф-фи…»

— «…лактика», — договорила тетя. — Кстати, Женя, как тебе этот котик? Он у нас уже два дня живет, а ты до сих пор не сказала, что о нем думаешь.

— Да я о нем не думаю, — отмахнулась я. — Я вообще животных не люблю. Котов там всяких, псов… крокодилов-бегемотов.

— Ну, еще бы ты сказала что-нибудь другое… — разочарованно сказала она.

Я встала, извлекла DVD-диск с «Видоком» и со вздохом уложила его в коробочку. Котик мяукнул, вырываясь из рук тети Милы, и вскарабкался на портьеру. Сделал он это с врожденным мастерством профессионального верхолаза.

— Ох, не люблю я эту живность… — уныло повторила я.

И в ту же самую секунду раздался телефонный звонок.

Тетушка взяла трубку и произнесла почему-то басом, хотя у нее всегда был вполне нормальный женский голос:

— Алло! Да. Добрый вечер. Евгению Максимовну? Одну минуту. Тебя, Евгения Максимовна, — протянула она мне трубку.

— Слушаю, — сказала я.

— Здравствуйте, Евгения Максимовна, — зазвучал в трубке весьма тонкий, даже чуть писклявый, но, несомненно, мужской голос. Такими голосами, говорят, обладали евнухи в сералях.

— Добрый день, — сказала я, и в ту же секунду чудесный котенок Тима-Тема прыгнул с портьеры прямо мне на плечи. Я аж присела. — С кем имею честь?

— Меня… гм… зовут Федор Николаевич, — представился звонивший. — Федор Николаевич Нуньес-Гарсиа.

— Простите?

— Нуньес-Гарсиа, — терпеливо повторил Федор Николаевич. — Вы, может быть, слышали обо мне или… Словом, я директор тарасовского цирка. А моя фамилия, как вы сами понимаете, испанского происхождения. Моя мать — испанка, которую привезли из Мадрида в конце тридцатых, когда там шла гражданская война. Ну, как мать знаменитого хоккеиста Харламова. Правда, по паспорту я — Лаптев, но я предпочитаю именоваться Нуньес-Гарсией, потому что я не только администратор, но еще и выступаю в качестве дрессировщика. Точнее, выступал до недавнего момента. Хищные звери — это мой конек, — сообщил мой собеседник, невольно скаламбурив.

— Прекрасно, — пробормотала я. — Но видите ли, уважаемый Федор Николаевич, я не поняла сути. Что вы от меня хотите?

— А, это да, это — да. Евгения Максимовна, нам нужно встретиться. Мне рекомендовали вас как прекрасного специалиста в своей области, и я хотел бы сотрудничать именно с вами.