Марина Серова - Вприпрыжку за смертью

Компания по соседству окончательно освинела. Один из братков, напившийся вдрызг, подставил ножку официанту, который спешил по проходу с подносом.

Официант, разумеется, бухнулся оземь и не удержал в руках поднос со всем содержимым. Дорогой ковер был заляпан соусом, тушки перепелов разлетелись по полу, раздался звон стеклянных графинов, и в воздухе резко запахло пролитой водкой.

Илона стала хлопать в ладоши, запрокинула голову и зашлась в приступе хохота, а Головатов-младший сморщился и, достав из кармана стодолларовую купюру, протянул ее соседу по столу, чтобы тот урегулировал конфликт. Но тот воспринял пожелание более чем своеобразно и ловко засунул ее в рот красному как рак официанту.

— По-моему, нам уже пора, — со вздохом сказала тетя Мила, наблюдая эту безобразную сцену. — Тем более что с десертом мы уже закончили.

— Идемте, тетушка, — согласилась я. — Пирожные были замечательные. А вторую порцию кофе не будем дожидаться — можем выпить его и дома.

Мы расплатились по счету и направились по проходу к тяжелой занавеси, отделявшей зал от холла. За нашей спиной тем временем уже вовсю шла «разборка» — вежливый, но строгий работник службы безопасности о чем-то беседовал с подгулявшей компанией.

На улице было прохладно, но не слишком, и мы с тетушкой не торопясь шли к стоянке, где был припаркован мой автомобиль. В воздухе пахло горелой листвой, деревья едва шевелили голыми ветками, дышалось легко и свободно.

— Знаешь, Женечка, — сказала тетя, на ходу загребая ногой листья, устилавшие тротуар, — а ведь раньше мы действительно думали, что можно перевоспитать человеческую природу…

Я не успела ответить. Да и что я могла бы сказать Миле? Что никакими теориями, спущенными сверху, — ни национально ориентированными, ни коммунистическими, нельзя исправить природу человека, что…

— А-а-а!.. Помогите! — раздался дикий визг со стоянки. — Не надо-о-о-о… Пустите же меня! Да помогите же кто-нибудь!..

Вот тебе и человеческая природа. В ресторане сидишь — свинство, на улицу выйдешь — обижают кого-то. И не прогуляешься просто так…

Подойдя поближе, мы оказались свидетелями следующей сцены: какой-то тип, шумно пыхтевший возле «Рено», пытался запихнуть в салон автомобиля орущую девушку, которая упорно сопротивлялась.

— Как вам не стыдно! Что вы себе позволяете! — накинулась на него тетушка.

— Отвали, — устало посоветовал мужик, — идешь себе — и иди!

— Позвольте, — решительно произнесла тетя Мила, — так нельзя. Я сейчас милицию вызову. Но сначала номер вашей колымаги запишу.

Мужик ослабил хватку и с ироническим интересом посмотрел на нас. Почуявшая чуть-чуть свободу девица принялась орать еще пуще.

Ситуация, конечно, не фонтан. Я в отличие от тетушки встревать не была настроена — опыт научил меня не доверять с ходу ничему.

Наш рассудок и наши эмоции работают по инерции, они приучены «прочитывать» ситуацию в наиболее привычном для нас ключе. А кто знает, что происходит на самом деле?

Сколько раз на подобные шаблоны сознания ловились люди, становясь жертвой мошенников! А ведь этот контингент «бьет» именно на инерционные точки нашего рассудка — и извлекает из этого прибыль!

Конечно, как-то нужно было вмешаться, во всяком случае — обозначить свое присутствие. Наличие свидетелей может охладить пыл любого злоумышленника, особенно если он знает, что номер его тачки зафиксирован. Но тетушке этого было мало, и она, как истинный юрист, хотела разобраться во всех деталях.

Но то ли ситуация действительно была не столь однозначной, как могло показаться на первый взгляд, то ли владелец «Рено» был чересчур наглым — он отнюдь не прекратил своих попыток.

Более того — применил один занятный прием: четким движением сложил девушку чуть ли не пополам и почти умял внутрь машины. Этот самый прием мы отрабатывали на практических занятиях по самообороне и нападению на первом курсе в разведшколе…

— Что вы хотите от этой девушки? — продолжала приставать к мужику тетя Мила, демонстративно записывая номер его автомобиля себе в блокнот.

— Да что вы лезете не в свое дело? — заорал мужик во все горло, из последних сил удерживая вырывающуюся от него девицу. — Эта тварь у меня бумажник украла, ясно вам? Что, съели? Молчите теперь, да? Чем за всяких шлюх заступаться, лучше бы…

Что именно хотел посоветовать этот тип моей тетушке, осталось тайной, которая не разрешена до сих пор, — фраза осталась недосказанной.