Марина Серова - Золотая мышеловка

— Кто-о-о? — Долгов чуть не привстал с места.

— Это она так его зовет. Не знаю почему, — пояснила я. — Я говорю ей: смотри, какая вещь красивая. А Ритка: «Хочешь — себе забери». Но я думаю, что помирится она с ним — найди сейчас такого, чтобы такие подарки делал. Или, как ты вот, девушку просто так угощаешь. Ну, и заберет подарок обратно. Вот я и решила пока поносить. А она даже не пошла со мной. Наверное, своего Шнурочка ждет.

Я изобразила из себя порядком захмелевшую девушку, которая уже слабо понимает, что говорит и делает, но еще держится. Долгов пристально посмотрел на меня. Я для большей убедительности негромко, но выразительно икнула.

— Анжела, подожди меня здесь. Мне надо позвонить, — сказал он, поднимаясь.

Я безвольно уронила подбородок на грудь, давая понять, что не возражаю.

— Дима, ты только не бросай меня здесь, — сказала я ему вслед.

Долгов вышел в коридор, где на стене висел телефон-автомат. Недалеко находилась дверь в женский туалет. Я поднялась и слегка качающейся походкой под пристальным взглядом официанта незаметно проскользнула туда за спиной Долгова. Теперь, стоя около двери, я могла слышать, о чем Долгов будет говорить по телефону.

— Кот, это ты? — раздался голос Долгова, частично заглушаемый доносившейся музыкой. — Да, я. Слушай, я тут бабу одну снял… Да подожди ты, дослушай до конца… На ней наши браслеты… Точно тебе говорю… Нет, не сбрендил. Слушай дальше. Знаешь, откуда они у нее? От Шнурка… Ну что я — сам придумал, что ли?.. Проверь… Он их сегодня своей бывшей бабе подарил, а та ей поносить дала… Она сестра ее, приехала недавно… Хорошо… Она пьет, как лошадь. Я к себе ее сейчас привезу.

Я не стала больше ждать, тем более что разговор явно подходил к концу, так же незаметно за его спиной выскользнула из туалета и села за столик. По дороге я проглотила специально прихваченную из дома таблетку, нейтрализующую действие алкоголя. Теперь я могла оставаться абсолютно трезвой, поглощая немереное количество алкоголя и распространяя вокруг себя выразительный сладковатый запах перегара.

Как только Долгов сел за столик, я немедленно потребовала себе коньяку, и мое желание тут же было выполнено. Сквозь прикрытые ресницы я видела, с каким удовлетворением Долгов провожает каждый мой глоток. Затем последовал быстрый расчет, и он, поддерживая за руку, повел меня к выходу.

— Куда это мы, Дима? — вдруг «очнулась» я на улице. — В номера?

— Да, в номера, — довольно ухмыльнулся Долгов мне в ответ.

— Дима, я люблю тебя, — неожиданно «призналась» я и на подкосившихся ногах бросилась ему на шею.

Он подхватил меня за талию, остановил машину и запихал мое расслабленное тело внутрь. По дороге я делала вид, что дремала, но на самом деле не забывала поглядывать через прикрытые ресницы в окно и запоминать дорогу. Скоро мы остановились. Долгов рассчитался и повел меня в подъезд, затем в лифт и наконец в квартиру. Я едва волочила ноги и некоординированно, в такт движениям, мотала головой. В общем, со стороны картина выглядела так, словно парень отводил домой не в меру увлекшуюся на этот раз спиртным подругу.

В квартире Долгов положил меня на диван и позвонил по телефону. Какое-то время я продолжала лежать на диване, временами ворочаясь и бормоча что — то нечленораздельное. Наконец раздался звонок в дверь. Долгов выскочил открывать, и в комнату зашел кто-то еще. Судя по шагам, их было двое. Они подошли к дивану и склонились надо мной.

— Теперь видишь? — торжествующим голосом сказал Долгов.

Кто-то другой молча взял в руку мое запястье и сжал его так крепко, как будто это был лимон и он собирался выжать из него сок. Второй человек довольно хмыкнул откуда-то сбоку. Я почувствовала, как браслеты были сняты с меня. Мои руки вновь расслабленно упали на диван. Я вздрогнула как бы от внезапного движения и с легким стоном приоткрыла глаза.

— Дима, мы дома? — невнятно, запинаясь спросила я, чуть-чуть приподнялась и посмотрела на всех рассеянным взглядом.

Кроме Долгова, в комнате присутствовали еще двое: один — похудощавее, с пижонскими усиками и в темных очках, который, судя по всему, был главным, и второй — рослый, крепкий парень с фигурой борца классического стиля и грубым, крахмалистым, как сырая картофелина, лицом. Не дожидаясь ответа, я снова безвольно уронила голову обратно. Правда, глаза на этот раз я закрыла не полностью, а оставила узкую щель. Искусственно удлиненные мною ресницы позволяли мне наблюдать за происходящим, не рискуя быть разоблаченной.