Марина Серова - Карамельные сны

Сияя радужными узорами подарочной упаковки, внутри стояла большая картонная коробка. Поверх цветной фольги ее перевязали широкой атласной лентой, концы которой были собраны в пышный желто-розовый бант. Ни дать ни взять — подарок на день рождения, оформленный старательно и с любовью. Лишь бы только в нем не оказалось бомбы, иначе все эти ленточки-банты через минуту взметнутся к потолку вместе с моими кишками!

Спокойно, Склифосовский! Бомба не взорвется, пока я не захочу вскрыть коробку, сказала я себе. А делать это здесь, у камеры хранения, я, конечно, не собиралась. Чуть тронула «посылочку» за уголки; коробка поддалась с легкостью. Значит, не тяжелая. Теперь уже смело можно вынимать из ячейки.

Вынула. Действительно легкая, хотя и объемная коробка, внутри что-то шуршит и как будто перекатывается. Нет, взрывным устройством это оказаться не может.

Чувствуя во всем теле необыкновенную легкость, с коробкой под мышкой я направилась обратно к машине.

Но не успела я выйти из здания и пройти половину дороги, как ко мне подскочила долговязая, до самых глаз укутанная в цветастый платок, цыганка. Не обращая внимания на опасливо обходивших ее прохожих, она высунула из-под своего тряпья грязную руку с обломанными ногтями, уцепила меня за рукав и загудела гнусавым голосом, как в плохом спектакле «Живой труп»:

— Милая моя, красавица яхонтовая, не откажи в просьбе, не сочти за труд, помоги в несчастье…

— Что надо? — устало спросила я после трех или четырех тщетных попыток пройти мимо.

Дочь вольного племени вцепилась в меня мертвой хваткой и слегка повысила голос, привлекая к нам внимание все большего количества прохожих:

— Вечно буду за тебя бога молить, чертей отваживать, сама на кладбище схожу, порчу отведу, доброго молодца приворожу…

— Не надо мне ничего.

— Ручку позолоти, в беде не брось… Дай сто рублей — ребенку булочку завернуть!

Я на миг оторопела от такой хамской просьбы. А цыганка, как видно, только этого и ждала: в одну секунду вздернув грязные юбки чуть ли не до головы, она выкинула вперед ногу в кроссовке обычного мужского размера и ударом носка попыталась выбить у меня из рук коробку.

— Караул! Грабют!!! — истошно закричала какая-то женщина.

От удара я увернулась и, отскочив в сторону, увидела, что «цыганка» готовится нанести мне следующий. В рукопашном бою мы с ней могли бы еще посоревноваться, но коробка! Мне мешала коробка!

— Держи! — крикнула я какому-то мальчишке лет пяти, что стоял неподалеку и, засунув палец в рот, наблюдал за дракой.

Коробка заскользила по мокрому асфальту в его сторону, пацан с жадностью схватил ее и прижал к себе. А я тем временем занялась лжецыганкой.

Парочка проверенных приемчиков, и «красавица» в цветастых юбках корчится от боли у моих ног.

Я сдернула шаль с поверженного противника; передо мной, извиваясь в грязи, стонет незнакомый худущий мужчина неопределенного возраста.

— Ты кто? — спросила я, нагнувшись. — Тебе чего надо?

— Пошла вон, бл… — прохрипел он. — Убью!

Я хмыкнула. Однако! В его положении сыпать такими угрозами — по меньшей мере неосмотрительно. У «цыганки» не было при себе никакого оружия (иначе бы он применил его сразу), даже кухонного ножа. И чем же он собирался меня убить? Взглядом?

Кто-то из прохожих успел позвать милиционера. Толстенький колобок в сизой форме с погонами старшего лейтенанта спешил к нам с другого конца привокзальной площади.

— Вставай, ты! — сказала я ряженому. — Предлагаю на выбор: поедешь со мной и облегчишь душу чистосердечным признанием, зачем и с какой стати тебе понадобилось нападать на беззащитную женщину, или вон, — я указала рукой на милиционера, — предам тебя в руки родной милиции. Ну?

Он не выбрал ни первого, ни второго. А избрал третий вариант. На удивление ловко, одним прыжком, поднявшись на корточки и затем распрямившись, он сбросил перед собой на землю всю цыганскую амуницию и, оставшись в черной куртке и черных же тренировочных штанах, бросился прямо в толпу. Народ с визгом расступился перед странным человеком и снова сомкнулся за ним плотной стеной.

Я и не думала кидаться следом. Да, по описанию этот тип был похож на того, кто устроил погром в квартире Гонопольских и затем подбросил в почтовый ящик записку, где указал номер ячейки и код камеры хранения. Но может быть, это был и другой человек! Мало ли людей в черных куртках разгуливает по городу?

Как бы то ни было, главным сейчас было — не играть в догоняшки с ряженой цыганкой, а вернуть себе коробку, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор.