Марина Серова - Кошмар в мини-юбке

Проснулись мы поздно. Я посмотрела на часы — пятнадцать минут одиннадцатого. Тело зудело от укусов комаров, которых мы не смогли уничтожить во время ночного «великого комариного побоища», как его назвал Ринат, размазывая напившихся крови насекомых по стенам.

Остывший завтрак стоял на столе. Мрачные и невыспавшиеся, мы молча сели за стол. Дружно грянули ложки, вычерпывая из тарелок щи. Пошел черед гречневой каши с маслом и молоком. В этом момент из сельмага возвращалась баба Маня.

— Это вы только встали? — всплеснула она руками. — Все же, наверное, уже остыло, подогрели бы.

— Нормально, — сказала я с набитым ртом.

— А я вот за продуктами ходила. К обеду потушу капустки, — произнесла баба Маня с кухни, рассовывая содержимое авосек в холодильник.

— Не надо капусты, — крикнула я, — мы съезжаем.

— Так быстро! — растерялась баба Маня. Она вошла в комнату с грустью в глазах. — Может, останетесь еще на пару деньков?

— Нет, спасибо, нам пора, — решительно сказала я, отсчитывая положенные ей деньги.

Баба Маня приняла их, пересчитала и, вздохнув, спросила:

— А кто мне оплатит съеденную клубнику?

— Что? — спросила я, как-то не въехав в тему. — Какую клубнику?

— Ваши дети поели. Я ведь ее на базар в горд вожу, а деньги внучкам посылаю, — сказала она жалостливо. — Еще яблочки, смородину…

— Может, что-нибудь еще? — осведомилась я.

— Да. Малину почти всю оборвали, несколько кустов помидоров сломали и два семенных огурца малой выбросил в колодец, — продолжала перечень съеденного баба Маня.

— Что вы на словах, вы список напишите и проставьте цену напротив каждого пункта, — предложила я участливо.

— И то верно, — закивала она, — сейчас найду бумажку да очки и напишу все как есть.

— Малой, что ж ты с семенными огурцами наделал! — покачала я головой сокрушенно. — Мамка-то из-за вас разорится.

— Да я не специально, так получилось, — жалобно заныл Ринат, — хотел посмотреть, какая глубина у колодца, бросил туда огурец.

— А второй — контрольный? — спросила я, сдерживая улыбку.

— Да, — с готовностью поддержал Ринат. — Я брал только плохие огурцы. Они были все желтые, а один коричневый.

— Дурак, — запричитала баба Маня. — Это и были семенные огурцы. Чем я теперь сажать буду?

Она с серьезным видом достала откуда-то тетрадку в клеточку, нацепила на нос очки и стала писать, комментируя.

— Так, первое, семенные огурцы две штуки…

— Ладно, хватит ломать комедию, — сказала я, вытаскивая бумажку. — Дам вам тысячу, а вы напишите расписку, что получили.

Наш разговор прервал джип, подлетевший к калитке бабы Мани. Из джипа вылезли четверо крепких парней при оружии и араб с изуродованным ухом и черной окладистой бородой, которого я видела во время своего первого посещения резиденции Тарика. Тогда ушастый, как я его мысленно окрестила, в свете пожара в упор расстреливал наш лимузин и отскочил из-под колес лишь в последний момент.

«Значит, не все сообщники Тарика попались в сети ФСБ. Что ж я тогда его не придавила, при бегстве, сейчас бы не было проблем?» — подумала я с досадой.

Меня мучил только один вопрос.

Как ушастый оказался пред этим домом, о котором, кроме меня и детей, никто не знал? Я сама выбирала его наугад. Ушастый вышел и, встав перед домом руки в бока, заорал:

— Эй, ты, русская шлюха, выходи! Выходи, и я не убью тебя, а только обезображу лицо!

Предложение араба было мне не интересно. Я повернулась к Алине.

— Кому ты говорила, что мы здесь? Помнишь, по телефону своему дружку Мегавольту. Говорила? Чего молчишь?

Алина не проронила ни звука, а только смотрела на меня полными ужаса глазами.

— Кто это такие? Топчут мои цветы, — спросила баба Маня, возвращаясь в комнату с двухствольным ружьем.

— Ух ты! — выдохнул Ринат, глядя на оружие. — Настоящее?

— Мужнино, — сказала бабулька, бросая на стол патронташ.

Я мягко высвободила ружье из ее рук.

— Дайте-ка лучше мне.

— Да я, вообще-то, и стрелять не умею, — призналась баба Маня, подавая мне патроны.

— С чем они? Дробь, картечь или пуля? — спросила я, переламывая ружье, чтобы зарядить.

— Соль. Муж-то сторожем был в саду. Вот он пацанов и пужал. Кому солью по заднице, кому уши просто надерет, — ответила баба Маня.

— Боже мой! — застонала я, разглядывая патроны. — Считай, что холостые.

— Ты их перестреляешь? — спросила Алина с надеждой.

— Конечно, — ответила я беззаботно. — Баба Маня, у вас есть подпол?