Марина Серова - Кризис жанра

— Может, вы и правы, — согласилась с неохотой Агеева, — однако в другом случае места для сомнений нет. Я с Александром сидела в кафе. К нам подсела Екатерина, дочь Ивана. Решила пообщаться с родственниками, так сказать. А раньше-то на Александра плевала. Видно, сорок миллионов здорово смягчили ее сердце.

— Сорок миллионов долларов? — спросила я, внезапно охрипнув.

Агеева замолчала, шокированная тем, что проговорилась. Я догадалась, что в ее планы не входило посвящать меня в информацию о размерах наследства.

— Алиса Юрьевна, поймите, что если вы нанимаете меня, то должны полностью мне доверять, — прервала я неловкую паузу. — Прежде всего, чтобы понять степень опасности для Александра, я должна владеть сведениями о величине наследства. Чем оно больше, тем выше степень опасности и тем более изощренные средства может применять противник. Я должна буду отвечать на его действия адекватно.

— Всеволод оставил Александру сорок миллионов долларов в акциях и банковских депозитах. Кроме того, примерно столько же стоит его предприятие, плюс большой дом и квартира в центре Буэнос-Айреса.

— В целом неплохо, — кивнула я, ощущая легкий холодок в позвоночном столбе. За гораздо меньшие деньги людей пачками отправляют на тот свет, а тут — более ста миллионов!

— Я расскажу дальше про кафе, вы не против? — спросила Агеева. Не услышав возражений, она продолжила: — Мы с Александром сидим в кафе. Подсаживается Екатерина. В этот момент официантка приносит стакан апельсинового сока, который заказал племянник. Екатерина сказала, что ей очень жарко, и, выхватив стакан буквально из рук Александра, выпила часть. Потом мы все вместе заказали мороженое. Екатерина допила остатки сока и упала замертво. Я позвонила «ноль-два».

— Надеюсь, в милиции не сказали, что это самоубийство? — поинтересовалась я с иронией.

— Нет, сказали, что у нее было слабое сердце, — с горечью сказала Агеева. — Представляете, слабое сердце у здоровой двадцатилетней девушки! Да, признаю, что на улице тогда было жарко, но я же не упала там от сердечного приступа, хотя мне по возрасту положено, я на тридцать лет старше ее.

— Когда девушка к вам подошла, она не выглядела больной или перевозбужденной? — стала расспрашивать я клиентку. — Может, она хотя бы вскользь пожаловалась на недомогание?

— Нет, ничего такого не было, — возразила Агеева решительно, — выглядела отлично, живая, жизнерадостная.

— Ясно, — протянула я и уточнила: — А сколько времени прошло с момента, когда она попила сока, до предполагаемого сердечного приступа?

— Минут десять-пятнадцать, не больше. Разве сейчас вспомнишь? — пожала плечами Агеева. — Мы ели мороженое, разговаривали, и вдруг раз — и все… — Она замолчала.

Я же подумала, что случившееся с родственницей Агеевой сильно напоминает отравление курарином. Через десять-пятнадцать минут после приема наступает паралич всей мускулатуры, в том числе и сердечной мышцы. При вскрытии яд не обнаруживается, а доктор пишет, что причина смерти — остановка сердца. Чистая работа!

— Насчет смерти Екатерины надо еще кое-что выяснить, но по первому впечатлению у меня рождаются тревожные предчувствия, — сказала я вслух, — по-видимому, работают профессионалы. Как вы думаете, кто их мог нанять?

— Хм, тут и думать нечего, — хмыкнула Агеева, — мой племянничек Иван, конечно же.

— Это сын Глеба, вашего брата. — Я достала из портсигара сигарету и закурила.

— Да, он, — подтвердила Агеева, — очень нехороший человек, связан с бандитами, с их помощью пролез во власть, теперь — первый заместитель мэра города, отвечает за транспорт и дорожное строительство. Посмотрите, в каком состоянии в нашем городе транспорт и дороги, и все станет ясно. Про него уже сколько в газетах писали, собирались снять, а ему все нипочем. В октябре на выборы собирается идти, хочет пройти в областную думу. Он копия своего папаши. Глеб, пока его не сожгли на даче какие-то бандиты, держал в страхе весь город. Его банда такое творила, что просто держись! Потом он обнаглел настолько, что обокрал своих же. Глеба за это пристукнули, но денег не нашли. Из-за этого всякие уголовники терроризировали нашу семью еще около года. Несколько раз врывались ночью, обыскивали. Ужас, что было! Его сын Иван — такой же отморозок, якшается с урками, хоть сам в правительстве.

— Так, с ним все понятно. А больше у вас подозреваемых нет? — оборвала я ее тираду. — Скажем, дети Всеволода от бразильянки, да и сама бразильянка может подать в суд, чтобы оспорить завещание, а чтобы подстраховаться — нанять убийц.