Марина Серова - Подруга подколодная

— Едем, — отрывисто сказала я. — Но имей в виду, никаких расследований я тебе заранее не обещаю.

— По рукам, — он нашел в себе силы улыбнуться.

На моем «Фольксвагене» мы добрались до автовокзала, где я поставила свой видавший виды автомобиль на стоянку. Бедняге придется дожидаться моего возвращения именно здесь.

На автобус мы успели почти впритык. Забрались в салон за две минуты до отправления.

— Когда мы будем в Воронеже? — спросила я Костю, расположившись на сиденье.

— Рано утром, — ответил он. — Так что можешь вздремнуть.

— Большое спасибо вам, господин Жемчужный, — съерничала я.

— Сердишься на меня?

— Сейчас на тебя сердиться грех, — резонно заметила я. — Но потом, в будущем, можешь не сомневаться, я найду момент высказать тебе свое недовольство.

В разговоре с Костей я преследовала двойную цель. Из-за своего эгоизма и упрекнуть его малость хотелось, и в то же время я рассчитывала поднять ему настроение.

— Жень, мне больше не на кого положиться, — признался он и с чувством пожал мне руку.

То ли он и в самом деле возвращался постепенно в свой обычный ритм жизни, то ли старался просто временно отогнать мысли о погибшем брате, но выглядел Жемчужный уже не так вяло и убито, как при моем приезде к нему.

— Ладно, выкладывай все, что знаешь, — смилостивилась я над ним.

— Я сказал тебе почти все, — ответил Костя. — По телефону мать не сказала больше ничего, потому я и решил, что нам с тобой необходимо срочно срываться с места и мчаться в мои родные пенаты. Только на месте мы сможем выяснить все детали случившегося. От себя лично могу только добавить, что при том образе жизни, который вел мой брат, следовало рано или поздно ожидать подобного плачевного финала.

— А что за образ жизни он вел? — Я устроилась на сиденье поудобнее, приготовившись к длительной дороге.

— Беспутный и безалаберный, — вынес свой приговор и без того уже покойному брату Костя.

— Чем он занимался? Профессия у него какая?

— По образованию он тоже актер, как и я, — поведал мне Жемчужный. — Мы оба учились в Воронеже у собственной матери. Она — педагог по мастерству на театральном факультете. Сначала Гошка выучился, а затем я после армии в следующий набор. Но актером он не стал.

— Почему? — поинтересовалась я, заметив, что Жемчужный замолчал, уйдя в какие-то свои воспоминания.

— Не заладилось у него с этой профессией. Не повезло. Он и к нам приезжал работать, и в Волгограде пробовал устроиться, и в Москве.

— А в самом Воронеже?

— Тоже. Но нигде, ни в одном театре, не мог проработать больше года.

— Таланта не хватало? — предположила я.

— Да нет, — Жемчужный улыбнулся. — Таланта хоть отбавляй. Склад характера мешал.

— Как, говоришь, его звали? Гоша?

— Да. Георгий. Сякин Георгий Эдуардович.

— Как-как? — не поверила я своим ушам. — Сякин?

— Ты разве не знала, что Жемчужный — это псевдоним, — смутился Костя.

— Догадывалась, — ответила я. — Но Сякин… Теперь я могу понять, почему ты предпочел обзавестись псевдонимом.

— Смейся-смейся, — беззлобно отмахнулся он.

— Не дуйся, как мышь на крупу, — я нагнулась к Жемчужному и поцеловала его в щеку. — Лучше скажи, чем он все же занимался?

— Бог его знает, — пожал плечами в ответ Костя. — Фирма у него была какая-то в последнее время. А чем занималась она, что производила или продавала, не знаю.

— Оружие, наркотики, валюта? — выдвинула я новую версию.

Жемчужный даже не удержался и рассмеялся.

— Что ты? Если бы ты знала Гошу, даже и не предположила бы такое.

— Ты сам говорил об опасном образе жизни, — напомнила я.

— Я имел в виду совсем другое. Его беспорядочные связи с разными женщинами.

Ах, вот оно что! Похоже, нам придется иметь дело с обычной «бытовухой». Неразделенная любовь, ревность, классический треугольник, разбитые сердца и все такое. Косте куда проще было бы обратиться в милицию, чем тащить меня в другой город. Но я не стала ему этого говорить. В самом деле, почему я должна отказывать в просьбе дорогому моему сердцу человеку? Может, и правда смогу чем-нибудь помочь в поисках убийцы. Буду только рада этому.

Но загадывать наперед я ничего не стала. Костя прав. Приеду в Воронеж, оценю обстановку, а там видно будет.

Только сейчас я вспомнила, что прошлую ночь не сомкнула глаз. И опять-таки по вине Жемчужного. Надо хоть в дороге наверстать упущенное. Я откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. О том, что меня ожидало в Костином родном Воронеже, думать пока не хотелось. Включить мозг еще успею.