Марина Серова - Полный финиш

Я кивнула.

— А дальше — совсем просто, — продолжал Калиниченко. — Маму убили, Диму изуродовали. Милосердные и незлобивые люди. Наташа подумала, что после этого оставаться в Питере… по крайней мере, на прежнем положении — небезопасно. Она сказала тебе, что уезжает за границу. Оставила тебе квартиру. Ну и… обратилась за помощью ко мне. И я, как видишь, помогаю.

— Да, помогаешь, — глухо выговорила я, чувствуя, как отчаянно пульсирует в висках кровь. — Значит, это все было разыграно? С самого начала… с этой встречи в Исаакиевском соборе?

— Ну конечно. Я проследил, куда ты пошла, создал прецедент романтической встречи… ну, дальше ты знаешь.

— А… Борис?

— Я же сказал, нужно было создать видимость романтической встречи. Российские женщины сентиментальны, и такие, как ты, — не исключение. Хотя ты иногда и пытаешься показать, что не такая. А какой-то российский аналог суперагента Никиты. Ну как не пожалеть бедного обаятельного парикмахера, имеющего проблемы с нехорошими дядями из братвы? Вот Боря и постарался на славу. И Кабана ты зря обидела. Это которому ты череп проломила бутылкой, помнишь? Впрочем, он на тебя не в претензии.

Я рассмеялась откровенно истерическим смехом:

— Да, Костя… ты великолепно справился с ролью… Надо сказать, ты великий артист. Да и Борис тоже. Первый раз я чувствую себя марионеткой… Все крутится вокруг меня, а я — я повисла на ниточках чужих кукловодов.

— Красиво говоришь, — сурово сказал Борис. — Но только неверно. Кто-кто, а ты не висела. Ты как раз действовала. И очень активно, могу тебя в этом заверить. Ладно, — он зачем-то постучал кулаком по дверному косяку, а потом повернулся к Крылову: — Допивай свой кефир, и поедем. У нас еще с тобой дела есть.

— К-какие дела? — ответил тот.

— За ребятами поедем.

— Вы нашли их? — вскинул голову Крылов и уронил кефир на пол. — Поехали!

Борис мрачно усмехнулся и вышел из дома; за ним последовал мгновенно охладевший к кефиру, да и, думается, ко всем напиткам Тоша Крылов.

— Мне кажется, что я примерно догадываюсь, над чем ты работал в фармацевтической фирме Рощина, Дима, — тихо сказала я.

Человек в инвалидном кресле покачал седой головой:

— Нет, сначала это было вовсе не то. Я разработал формулу препарата, освобождающего человека от действия алкоголя и — особенно — наркотиков. Освобождающего на порядок эффективнее, чем применяющиеся средства. А принцип его действия основан на подавлении ряда важных мозговых центров, отвечающих… в том числе и за самоконтроль человека, и…

— Одним словом, этот ваш замечательный препарат вызывает, скажем так, повышенную внушаемость, — сказала я, чувствуя, как липкий ужас оседает у меня в руках и ногах, намертво припечатывая их соответственно к полу и подлокотникам кресла. — Человек перестает себя контролировать, так? Превращается не то чтобы в зомби, нет… а в марионетку. Но очень опасную марионетку… Так?

— Я изменил кое-что в формуле… да, так все оно и вышло, — сказал Дима Калиниченко. — И мое лекарство, вместо того чтобы давать людям новую жизнь, освобождение от шелухи старых пороков… оно стало делать из них тупых и покорных уродов… стало убивать чужими руками!

— Так хотел Рощин, — сказала Наташа. — Можно сказать, ты выполнил его пожелание.

Я повернулась к Кальмару и бросила ему только одну короткую, но в которой сконцентрировалось все то, что коснулось и обожгло меня в эти последние дни, фразу:

— За что… Саша?

— Мы подумали, что будет справедливо, если ты, причастная к тому, что случилось с мамой и с Димой, не напрямую — если ты сама накажешь тех, кто убивал их. Маму и Диму. Вот… ты и наказала. Мне рассказать, как все было, или ты сама понимаешь?

Я опустила глаза, ощущая отчаянное головокружение, словно меня подхватило огромным чертовым колесом и несет, несет…

Рассказывать было нечего. Самое ужасное, самые кошмарные предположения, что затеплились у меня в мозгу, — все это оказалось правдой.

Имя убийцы известно.

И не надо было обладать чрезмерно буйной фантазией, чтобы представить, как Кальмар добавлял снадобье своего брата в мою пищу, начиная с того момента, когда я села в купе. Вероятно, понемногу, чтобы вызвать привыкание организма к препарату и более отлаженные реакции на прямой приказ. Вероятно, алкоголь усиливал его воздействие, а потом алкогольно-лекарственная смесь вызывала все те странные ощущения, кошмары и галлюцинации.

Сны марионетки.

Несложно представить, что в тот момент, когда в тамбур пришел Олег Денисов — пришел, вероятно, по предупреждению Калиниченко, — несложно представить, что было дальше. Вероятно, «Воронцов» ввел мне более значительную дозу препарата, окончательно зомбировав организм, а потом отдал приказ: убить Олега.